"Джон Апдайк. Террорист" - читать интересную книгу автора

Дьяволов, банды испаноязычных. Не говорит он ей и того, что его мать редко
гладит, так как работает помощницей медсестры в городской больнице имени
Святого Фрэнсиса, а в свободное время пишет картины и видит сына обычно
меньше часа в сутки. Рубашки его приходят натянутыми на картон из чистки, за
которую он платит из тех денег, что зарабатывает в качестве клерка в
"Секундочке" на Десятой улице, где он трудится по два вечера в неделю, а
также по выходным и по христианским праздникам, когда большинство мальчишек
его возраста бродят по улицам с дурными намерениями. Но он знает, что его
костюм говорит о тщеславии, о желании покрасоваться, а это оскорбляет
чистоту Всезнающего.
Он чувствует, что Джорилин не просто старается проявить к нему
внимание - он вызывает у нее любопытство. Она хочет сблизиться с ним, чтобы
лучше его понять, хотя у нее уже есть приятель, печально известный "плохой"
мальчишка. Женщины - они как животные: их легко увести, предупреждал Ахмада
шейх Рашид, да он и сам видит, что и в школе, и в окружающем мире люди льнут
друг к другу, словно слепые животные, которые в стаде тычутся друг в друга в
поисках запаха, который их утешит. Но в Коране сказано, что утешаются лишь
те, кто верит в невиданный Рай и кто соблюдает предписание молиться пять раз
в день, которое Пророк принес на Землю, проскакав ночь на широкой,
ослепительно белой спине Бурака.
А Джорилин не отступает - все еще стоит тут, совсем близко от него. Ее
духи щекочут ему ноздри; впадина между грудей волнует его. Она перекладывает
тяжелые книги с одной руки на другую. Он читает на переплете самого толстого
учебника написанные самопиской слова: ДЖОРИЛИН ГРАНТ.
Ее губы, накрашенные блестящей, как металл, розовой помадой, чтобы
казаться тоньше, смущенно произносят, так что он вздрагивает от
неожиданности.
- Я все думала тебе сказать, - выдавливает она из себя так
нерешительно, что он наклоняется, чтобы лучше слышать, - не придешь ли ты в
это воскресенье в церковь, чтобы послушать, как я пою соло в хоре.
Он шокирован, ему противно даже думать о таком.
- Я ведь не твоей веры, - напоминает он ей.
Она отвечает легко, беспечно.
- О, я не отношусь к этому так серьезно, - говорит она, - я просто
люблю петь.
- Вот теперь ты действительно меня расстроила, Джорилин, - говорит
Ахмад. - Если ты относишься к религии несерьезно, тебе не надо туда ходить.
Он с грохотом захлопывает свой шкафчик, злясь главным образом на себя
за то, что сделал ей выговор и отказался, в то время как она, пригласив его,
стала ему доступней. С пылающим от смущения лицом он поворачивается спиной к
своему захлопнутому шкафчику, чтобы выяснить причиненный ущерб, а ее уже
нет - ребристый, в блестках зад ее джинсов беззаботно удаляется по коридору.
"Трудно жить в этом мире, - думает он, - потому что дьяволы уж слишком
усердно в нем работают, внося путаницу и все перекручивая".

Когда в прошлом столетии - двадцатом по христианскому летосчислению и
четырнадцатом после переезда Пророка из Мекки в Медину - была построена эта
школа на небольшом холме, дворец наук для детей мельничных рабочих и их
менеджеров, она возвышалась над городом, как замок с колоннами и затейливыми
карнизами и выгравированным на граните изречении: В ЗНАНИИ - СВОБОДА. А