"Джон Апдайк. Кролик разбогател (Кролик-3)" - читать интересную книгу автора

Гарри - чтобы у человека с его доходами не было собственного дома, и ты не
имеешь права запретить Нельсону вернуться домой, когда он захочет, никакого
права, мама.
Грузная старуха, тяжело вздыхая, добирается до площадки, от которой
остается еще три ступеньки до пола столовой, и, приостановившись там,
говорит со слезой в голосе:
- Я рада видеть Нелли, когда бы ему ни вздумалось приехать, я люблю
этого мальчика всем сердцем, хоть он и вырос не таким, как мы с дедушкой
надеялись.
Дженис говорит, тем больше распаляясь, чем больше сетует старуха:
- Вечно ты ссылаешься на папочку, когда он сам уже ничего не может
сказать, но, пока он был жив, он был очень гостеприимным и терпеливо
относился к Нельсону и его друзьям. Я помню, как Нельсон устроил пикник на
заднем дворе по поводу окончания школы, а у папочки уже был первый удар, я
пошла наверх посмотреть, не раздражает ли его шум, и он сказал мне со своей
иронической улыбочкой... - Теперь уже и в ее голосе появляются слезы. - "Мое
старое сердце радуется, когда я слышу молодые голоса".
Эта его типичная для торгашей улыбочка - мелькнет и погаснет. Кролик
так и видит ее. Точно лезвие выскальзывает из складного ножа - только без
щелчка.
- Пикник на заднем дворе - одно дело, - произносит миссис Спрингер, с
трудом спустившись в своих грязных голубых парусиновых туфлях с последних
трех ступенек и стоя теперь вровень с дочерью. - А шлюха в кровати
мальчика - другое.
"Лихо высказалась старуха", - думает Гарри и хохочет. Дженис и мамаша
обе маленькие; точно две куклы-марионетки с головами, насаженными на палки
разной длины, они поворачивают лица - со щелью вместо рта и одинаковыми
карими глазами - и в ярости смотрят на него.
- Мы же не знаем, шлюха эта девчонка или нет, - оправдывается Гарри. -
Мы знаем только, что ее зовут Мелани, а не Сью.
- Ты же сказал, что ты на моей стороне, - говорит миссис Спрингер.
- Я на вашей стороне, ма, на вашей. Просто не понимаю, что это парень
мчится домой, - мы же дали ему достаточно денег, чтобы он мог начать там
жизнь, мне бы хотелось, чтобы он встал на ноги. Я не позволю ему
лоботрясничать тут все лето.
- Ах, деньги, - говорит Дженис. - Ты только об этом и думаешь. А что ты
сам делал - разве не лоботрясничал? Твой отец устроил тебя на одну работу, а
мой отец - на другую, я бы не назвала это великим достижением с твоей
стороны.
- Никакой свой дом Гарри не нужен, - обращаясь к дочери, изрекает
мамаша Спрингер. Когда она волнуется и боится, что ее могут не понять, лицо
ее раздувается и покрывается пятнами. - Слишком у него неприятные
воспоминания о той поре, когда вы жили отдельно.
Дженис стоит на своем: она моложе, лучше держит себя в руках:
- Мама, ты ничего об этом не знаешь. Ты ничего не знаешь о жизни -
точка. Ты сидишь дома и смотришь идиотские шоу по телевидению да болтаешь по
телефону с приятельницами, которые еще не умерли, и после этого изволишь
осуждать Гарри и меня. Ничего ты о нынешней жизни не знаешь. Ты понятия о
ней не имеешь.
- Можно подумать, что, если ты играешь в загородном клубе с людьми, у