"Джон Апдайк. Давай поженимся" - читать интересную книгу автора

мускул плеча. Зажав трубку между плечом и ухом и высвободив таким образом
руки, она принялась застегивать лямки на брюках Питера: за последние
два-три месяца он научился сам одеваться, вот только пуговицы не умел
застегивать, она же в разброде чувств не подумала даже его похвалить.
Бедный мальчик, он уже целых десять минут стоял, дожидаясь, пока мать
кончит разговор, - ждал и слушал, ждал и наблюдал с неуверенной улыбкой и
таким настороженным выражением в глазах, что она заплакала. Рыдания
подступили к горлу, словно рвота; она сжала зубы, стараясь, чтобы их не
было слышно в телефоне.
- Эй? Не надо. - Джерри смущенно рассмеялся - звук донесся слабо,
издалека. - Ведь я же только на два дня.
- Не говори так, черт бы тебя подрал. Мне плевать, что ты там
думаешь, но не смей этого говорить. - "Я с ума схожу, - подумала она. - Я
- сумасшедшая, и он возненавидит меня". При мысли, что он может
возненавидеть ее после того, как она так безраздельно себя ему отдала,
Салли возмутилась. - Если ты только и способен смеяться надо мной, может,
лучше нам в самом деле расстаться.
- О Господи. Я вовсе не смеюсь над тобой. Я люблю тебя. Мне просто
невыносимо, что я не могу быть с тобой, чтобы утешить тебя.
Питер потерся об нее, чтобы она застегнула ему и другую лямку, и она
почувствовала в его дыхании запах леденца.
- Где ты взял леденец? - спросила она. - Нельзя есть сладкое с утра.
Джерри спросил:
- Кто там у тебя?
- Никого. Только Питер.
- Мне дал Бобби, - сказал Питер, и на его личико, растянутое в
неуверенной улыбке, стал наползать страх.
- Пойди разыщи Бобби и скажи, что я хочу с ним поговорить. Иди же,
лапочка: Иди найди Бобби и скажи ему. Мама сейчас кончит говорить по
телефону.
- Бедный Питер, - раздался у нее в ухе голос Джерри. - Не отсылай его.
Да как он может так говорить, он, который лишил ее всякой радости
общения с детьми? И однако, то, что он так говорил, делало ее совсем
беззащитной, не измеримо расширяло ее любовь: не желал он держаться в
рамках любовника, какими она их себе представляла. Излишняя доброта то и
дело заставляла его вылезать из своей скорлупы. Слезы обожгли ей щеки: она
молчала, чтобы он не услышал ее охрипшего голоса. Живот и плечи у нее
буквально ныли от боли. Господи, он что, нарочно так себя ведет?
- Эй? Привет?
- Привет, - ответила она.
- Ты в порядке?
- Да:
- Пока меня не будет, ты сможешь съездить в Загородный клуб, и
свозить детей на море, и почитать Моравиа...
- Я сейчас читаю Камю.
- Ты такая умная.
- Ты не опоздаешь на самолет?
- Свози Питера на море, и поиграй с малышкой, и поваляйся на солнце,
и будь милой с Ричардом...
- Не могу. Я не могу быть милой с Ричардом. Из-за тебя он теперь