"Эрнст Юнгер. Годы оккупации" - читать интересную книгу автора

проезжать города, где в мясных лавках были вывешены разрезанные пополам
монахи. В Испании он пользовался популярностью под именем "дона Эрнесто". В
одном поместье ему пришлось зарезать своей шпагой бычка, которого ему
привели в знак уважения.

В то время, когда он появился в Париже, он высказал критику в отношении
руководства, после того как действия его полка на Востоке закончились
поражением вследствие того, что не получили должной поддержки. За
оскорбление партии он был приговорен к одиннадцати месяцам тюремного
заключения. Годичный срок заключения автоматически повлек бы за собой
разжалование. Тогда он обратился за защитой к Генриху Штюльпнагелю. Я взял
на себя задачу изложить генералу, в какое он попал положение. Генерал
сказал: "Он может здесь остаться, но скажите ему, чтобы он прекратил свои
разговоры о Гитлере".

Когда штаб верховного командующего покидал Париж, Шер явился к
Хольтицу, которому была поручена оборона города. В один из последних дней
ему вдруг в самое неподходящее время вздумалось попрощаться с одной
приятельницей, которая жила на бульваре Инвалидов. Крыши уже были заняты
бойцами Сопротивления. Поэтому ему было не выйти от нее на улицу, он
позвонил Хольтицу в Мерис, доложил, что попал в "окружение" и попросил,
чтобы за ним прислали танк, что и было сделано. Он уехал на танке, а его
приятельница удрала, выйдя из дома с черного хода.

Его отправили в командировку, и во время его недолгого отсутствия город
был сдан. Он вернулся в Берлин, и там его тотчас же арестовали, так как
после 20 июля в сейфе Штауфенберга был обнаружен документ, в котором
содержались записи о "разлагающем влиянии партии на вермахт". В качестве
источника в документе фигурировал Шер. Его отвезли в гестаповскую тюрьму, в
которой уже находились толпы офицеров высоких чинов. Каким-то чудом он
отделался тремя годами тюрьмы и разжалованием. Однако приговор не был еще
утвержден Гиммлером. Во дворах начались расстрелы; там погиб и
Хаусхофер.[76] Затем падение Берлина открыло тюремные двери.

К сожалению, кажется, не осталось сомнений, что в числе многочисленных
друзей и знакомых, расстрелянных под занавес, был и Генрих фон Штюльпнагель.
Как всегда бывает при расправах с фрондами, то, что произошло сейчас, тоже
повлечет за собой дальнейший упадок национального характера. Срублены
последние древние родовые деревья, и вместе с ними гибнет сознание
изначальной свободы, связанной с личностью, на которую в конечном счете
опираются все политические свободы и весь конституционный строй. Скоро о ней
даже перестанут вспоминать.


Кирххорст, 28 июня 1945 г.

С тех пор как я в 1942 г. познакомился с "Анекдотами" Тальмана де
Рео,[77] я постоянно перечитываю эту книгу. Трудно найти другого автора,
который мог бы сравниться с ним в жанре исторического анекдота. Дворянство
здесь похоже на древний лес, до того как его начал прореживать абсолютизм,