"Эрнст Юнгер. Годы оккупации" - читать интересную книгу автора

превратить их в самую мрачную главу моей жизни. Тогда я не осознал всю
тяжесть этой угрозы, отчасти, вероятно, потому, что нам так много помощи
оказали незнакомые люди, друзья в беде.

Наш посетитель рассказал о том, как он часто встречал нашего мальчика в
этом скорбном месте во дворе или в подвале во время воздушных налетов и
обычно видел его бледным и молчаливым, порой он ему с тоской рассказывал о
Кирххорсте.

Хаазе, тихий и безобидный человек пятидесяти с лишним лет, попал в
тюрьму из-за одного разговора, который состоялся у него как-то вечером в
лазарете с другими военными. Он покритиковал тогда руководителя рабочего
фронта Роберта Лея и его народный автомобиль, на него донесли. Поскольку
речь шла, в сущности, о пустяках, о сомнениях экономического порядка, он
надеялся если не на оправдательный приговор, то все же на то, что отделается
несколькими неделями тюрьмы, которые покроются сроком предварительного
заключения. Процесс закончился смертным приговором.

Приговор был вынесен в районе Кельна. Для исполнения приговора
осужденного в сопровождении двух солдат охраны направили обратно в
Вильгельмсгафен. В два часа ночи была пересадка, и они остались в Хам-ме
дожидаться следующего поезда. Старший в наряде, унтер-офицер, в пути
познакомился с девушкой и отправился с ней в зал ожидания. Хаазе остался со
вторым стражником, ефрейтором, на перроне. Там уже стоял другой поезд,
готовый к отправлению. Вдруг завыли сирены, начинался воздушный налет; свет
погас. Хаазе услышал рядом с собой голос: "Начинается посадка на скорый
поезд на Ганновер, поезд отправляется немедленно". Как во сне, он последовал
этому приглашению и ушел от своего сторожа, и тот не сразу это заметил в
начавшейся толчее у дверей. Ему удалось как-то миновать контроль, и так он
очутился в Ганновере, где жила его жена, там он раздобыл денег, гражданское
платье и велосипед. Он скрывался у крестьян в Нижней Саксонии и перебивался,
работая электриком в деревнях и маленьких городках. Однажды, кажется, это
было в Бургведеле, он работал у начальника полиции, и там ему даже повезло
увидеть на столе объявление о своем розыске. Девять месяцев он так и жил с
пистолетом в кармане, готовый тут же застрелиться, если его арестуют. Затем
пришли американцы.

Глядя на него за кофейным столом, я спрашивал себя, как же ему все-таки
удалось спастись от систематических преследований. Очевидно, причину следует
искать в совершенной безобидности, которая делает честь его фамилии(Хаазе
(Haase) букв. заяц.) и которая укрыла его подобно защитной окраске.

Его жизнь была спасена с той же неизбежностью, с какой Эрнстель шел
навстречу смерти. Нам не разрешить этих загадок, пока мы скованы узами
времени.


Кирххорст, 10 июня 1945 г.

Иеремия, плач. Эти плачи наполняются необычайно современным