"Эрнст Юнгер. Годы оккупации" - читать интересную книгу автора

произвела на меня сильное впечатление. Это высшая степень, какой только
может достичь страсть прирожденного историка.

Человек умозрительный почти всегда будет отличаться от человека
волевого склада. Однако если между ними пролегает глубокая пропасть - это
дурной знак.


Кирххорст, 11 мая 1945 г.

Ночью в деревне побывали грабители и угнали скот. Работая утром в саду,
я увидел необычное оживление перед двором сельского старосты. Сначала я
увидел женщин, они кричали и махали руками, я подумал, что они хотят
остановить одну из проезжающих мимо американских машин, чтобы их подвезли.
Но затем я, точно во сне, понял, что вижу перед собой сцену убийства.
Какие-то люди пытались открыть ворота, затем разбили окно и набросились на
старосту, который вышел на крыльцо. Несмотря на большое расстояние, я
различил звуки ударов и выкрики заголосивших хором женщин, из которых можно
было понять, что там происходит. Одновременно во всех дворах завыли собаки
каким-то непривычным воем. Еще более странное впечатление вызывал поток
автомобилей, которые призрачной вереницей, не останавливаясь, ехали мимо.
Потом к сыну вышел на крыльцо отец старосты, восьмидесятилетний старик, и
встал подле него с топором в руке.

Тут уж явно нельзя было терять время; я перемахнул через забор на
дорогу, и мне удалось остановить небольшую машину, в которой я разглядел
сидящего офицера.

- Сэр, позволительно ли это, чтобы людей убивали на улице средь бела
дня?

Он подозрительно посмотрел на меня. Тут его взгляд остановился на
группе людей, он вышел из машины и направился в их сторону. Его сопровождал
водитель, держа автомат у бедра. Староста тем временем побежал в сторону
торфяных болот; и правильно сделал. На гумне собралась толпа народу, не
понимая друг друга, люди только орали по нижненемецки и по-польски.

Дело было в том, что группа поляков хотела силком забрать у хозяина
скотину. С офицером мне повезло, так как он оказался американским
комендантом Бургдорфа. Жестким властным тоном он восстановил порядок.
Отношения между офицером, толпой и поляками напоминала отношения между
пастухом, овцами и нападающими волками. Его водитель играл роль пастушьей
собаки. Поляки так разгорячились, что их, казалось, не испугал даже вид
оружия. Солдат следил за их движениями, поводя автоматом так, словно бы
помахивал прутом. Особенно разошелся их вожак, коротышка, одетый в
коричневую форму, инстинкт убийства овладел им настолько, что он не находил
себе места и метался, злобно шипя, словно куница. Лицо у него было как из
дубленой кожи, прожженое; черные колючие глаза выглядывали в две щелки.
Несмотря на ранний час, он был уже заметно под хмельком, напился самогону,
его сейчас все кому не лень гонят из свеклы, и действие у него очень