"Эрнст Юнгер. Через линию" - читать интересную книгу автора

В целом все разыгрывается даже литературно, даже в первую очередь
литературно, и при том более цельно и наглядно, чем это представляют себе
современники. Уже столетие нигилизм - великая тема, неважно, излагают ли ее
активно или пассивно. В этом отношении ценность произведения не зависит от
того, слабости или силе отдает предпочтение автор: это варианты одной и той
же игры. У таких различных авторов, как Верлен, Пруст, Тракль, Рильке, и, в
свою очередь, у Лотреамона, Ницше, Рембо, Барреса много общего. Произведение
Джозефа Конрада примечательно тем, что в нем разочарованность уравновешена
активным действием, и они тесно переплетены. Но боль присутствует как здесь,
так и там, и, пожалуй, мужество. Важно то, что уничтожение воспринимается
болезненно. Это часто рождает эффект уходящей красоты, как первые заморозки
в лесу, но также и изысканность, которой не было в классические времена.
Потом тема переходит в свою противоположность; встает вопрос, как человеку
выжить перед лицом уничтожения в нигилистическом потоке. На этом повороте мы
и находимся; и в этом задача нашей литературы. Для подтверждения можно
привести много имен, возьмем, к примеру, Вольфа, Фолкнера, Мальро, Т. Е.
Лоуренса,[7] Рене Кентона, Бернаноса, Хемингуэйя, Сент-Экзюпери, Кафку,
Шпенглера, Бенна, Монтерлана и Грэма Грина. Их объединяет экспериментальная
позиция, позиция времени и знание опасности положения, великой угрозы; эти
два фактора определяют стиль поверх языка, народа и государства - ибо в том,
что он есть, и проявляется не только в технике, нет сомнения. Нужно еще
отметить, что к полному пониманию времени также относится знание его крайних
флангов, т. е. в данном случае как пассивная, так и активная встреча с
ничто. Этот двухсторонний подход дал основу воздействию, которое оказал на
умы Ницше.

9

Итак, к деталям, касающимся здоровья. Будет ли здесь что-то отличаться
у разных народов и рас? На этот вопрос следует ответить, скорее,
отрицательно: ведь вряд ли кто-то может сказать, что нигилизм присущ только
древним народам. В древних народах живет некий род скепсиса, который делает
их неуязвимыми. Если принять это предположение, в молодой и бодрый народ
нигилизм будет внедряться успешнее. Примитивное, менее дифференцированное,
некультивированное он охватывает более властно, чем мир с историей, с
традицией и способностью к критике, такой мир к тому же труднее поддается
автоматизации. Примитивные силы, напротив, легко принимают то, что им
прививают. Поэтому у них можно встретить некий вид страсти, с которой они
овладевают не только машинной техникой, но и нигилистической теорией. Она
превращается в эрзац религии. Профессорские теории XIX в. становятся
священными. Из соображений безопасности путешественникам сегодня
рекомендуется узнавать, насколько в той или иной стране продвинулось
Просвещение или же на какой ступени оно затормозилось.

Если рассмотреть нигилистическую корпорацию вблизи - при этом не нужно
представлять себе группу сильных мира сего или отряд головорезов, скорее,
это будет группа из врачей, техников или чиновников-экономистов, которые
занимаются специальными вопросами, - то вряд ли удастся обнаружить
какую-нибудь особенную болезненность.