"Эрнст Юнгер. Через линию" - читать интересную книгу автора

Огромные волевые и трудовые усилия, которые проявляет активный
нигилист, его пренебрежение к боли и к сочувствию, его закалка контрастными
температурами, а также его уважение к телу и его витальным силам, которых
чаще всего нигилисту не занимать, позволяют считать, что он наделен хорошим
здоровьем. И на самом Деле можно констатировать, что активный нигилист
набрал ту производительность, которую он отмеряет себе и другим. В этом он
не похож; на якобинца, которого можно рассматривать как одного из его
предтеч.

Своеобразие в том, что такие титаны и циклопы происходят из мира, в
котором крайне возросла осмотрительность, и где стараются избегать даже
сквозняка. В государствах всеобщего благополучия с их страхованием,
больничными кассами, социальным обеспечением и наркозом возникают типы, кожа
которых кажется задубевшей, а мышцы стальными. Это могут быть дополнительные
в смысле учения о цвете фигуры: общая субтильность порождает свою
противоположность. Если задаться вопросом об их школах, о формах, в которых
они отливались, то они будут различными.

Во-первых, следует назвать школу гражданской войны - жизнь политических
нигилистов и социал-революционеров, тюрьмы и каторги, Сибирь. Сюда же
зеркально относятся подвергнутые экспроприации, униженные, обесчещенные,
избежавшие волн террора, чисток, ликвидации. Мы видим здесь триумф одних, а
там - других, или, как в Испании, затяжное взаимовыравнивание. Но общее для
всех - полная безжалостность. Противник больше не считается человеком, он
стоит вне закона.

Во-вторых - битвы Первой мировой войны. Они породили закаленных людей,
а с ними новый характер действия и ряд фронтальных движений, против которых
оказалась беспомощной традиционная политика. Можно предположить, что Вторая
мировая война, особенно в России и Германии, также выявит нечто подобное. В
опыте, в знании тех восточных лет, включая судьбу пленных, скрывается еще
неисследованный капитал боли-настоящей валюты нашего времени.

Наконец в связи с этим важен специальный характер труда, называемый
спортом. Он стремится не только сделать нормой высокую степень физического
здоровья, но и, преодолев старые, установить новые рекорды. В альпинизме, в
полетах, в прыжках с трамплина есть вызов, требования, превосходящие силы
человека, а в соответствии с этими требованиями необходим становится
автоматизм, который убивает естественность. Схема переносится также в цеха;
она порождает героев Труда, которые перевыполняют норму 1913 г. в двадцать
раз.

Учитывая все это, нигилистическое развитие нельзя упрекнуть в
болезненности, хилости или в декадентстве. Напротив, мы видим появление
людей, которые действуют, подобно железным машинам, бесчувственные даже там,
где их настигает катастрофа. Чрезвычайно редко происходит соприкосновение
пассивных и активных потоков, когда планктон опускается на дно, а акулы
поднимаются наверх; нет, здесь нежнейший импрессионизм, там взрывоопасные
акции, здесь тончайшее и скорбное понимание, там избыток воли и силы.