"Эрнст Юнгер. Через линию" - читать интересную книгу автора

комфорте Левиафан еще страшнее. Время сверхдержав, как предсказывал Ницше,
наступило.

Поражение всегда достойно сожаления. Однако оно не относится к тому
злу, которое полностью негативно; у него есть свои преимущества. Одно из
значительных - моральное, поскольку поражение отстраняет от участия в
действиях и тем самым от соучастия, связанного с ними. При этом может
возрастать правовое сознание, которое превосходит сознание действующих лиц.

Не стоит поступаться этим и другими преимуществами только ради того,
чтобы участвовать в сомнительных действиях. На нашу страну уже падают тени
нового конфликта. Немец становится в глазах своих врагов желанным союзником
не только из-за срединного положения его страны, но и из-за стихийных сил,
скрытых в нем. Это улучшает его положение, но и приносит новую опасность. Он
принужден коренным образом заниматься проблемами, которые только на первый
взгляд кажутся политическими.

Противоборство с Левиафаном, который тиранично принуждает то извне, то
изнутри, - всеобщее явление нашего мира. Два великих страха охватывают
человека, когда нигилизм достигает кульминации. Один основан на ужасе
внутренней пустоты и принуждает человека любой ценой манифестировать себя
вовне - проявлением власти, овладением пространством и повышенной скоростью.
Другой страх воздействует извне, как атака могучего мира, одновременно
демонического и автоматического.

На этой двойной игре основана непобедимость Левиафана в наше время. Эта
непобедимость иллюзорна; и в этом ее сила. Смерть, которую она сулит,
иллюзорна, и потому она страшнее, чем на поле боя. Даже сильные воины не
доросли до этой смерти, их предназначение не выходит за пределы иллюзий.
Поэтому военная слава меркнет там, где имеет значение последняя
действительность, превосходящая видимость.

Казалось бы, если сразить Левиафана, то освободившееся пространство
нашло бы свою реализацию. Но внутренняя пустота, состояние безверия
неспособны на этот ход. По этой причине там, где образ Левиафана свергнут,
головы гидры тут же вырастают вновь. Пустота востребует их.

Та же трудность не позволяет препятствовать внутри государства
злоупотреблениям власти, направленным против индивида. Можно себе
представить ситуацию, когда объединились бы немногочисленные элиты, подобно
тому как прежде против демоса, так сегодня против Левиафана, чтобы выбить
ему зубы. Их гибель не осталась бы без последствий. Мы пережили это. По той
же причине возможны и даже полезны были бы партии, которые готовят нападение
на бюрократию, которая, подобно полипу, истощает общество. На их стороне
было бы большинство, даже единодушное одобрение; но это ничего не изменило
бы. Самое большее, что можно было бы от этого ожидать, - создание
недолговечной идиллии. Тогда образовались бы новые центры, если только
Левиафан не завладеет извне легкой добычей, чтобы угнетать ее еще сильнее,
чем собственные тираны. Ему нравится квиетическая идеология, он ее
пропагандирует, хотя только для других.