"Сигрид Унсет. Йенни" - читать интересную книгу автора

пойдет. А между тем у них нет ничего общего, она никогда не понимала его.
Она вся ушла в нас, детей, и ревниво охраняла нас от влияния отца. Да, она
ревновала меня и к отцу, и к моей работе. И как я вам уже говорил, она
боялась за мое здоровье и вместе с тем боялась, что я откажусь от места...
Йенни слушала его молча и изредка сочувственно кивала ему головой.
- Вот это письмо я получил сегодня от моих родителей, - продолжал
Хельге. Он вынул письмо из кармана, но не распечатал его. - Ведь сегодня
день моего рождения, - он улыбнулся: - Мне минуло двадцать шесть лет.
- Поздравляю! - фрекен Винге пожала ему руку. Она посмотрела на него
почти так же ласково, как смотрела на фрекен Ярманн, когда та ластилась к
ней.
Только теперь она обратила внимание на наружность Грама. Она заметила,
что он был высокий, стройный, темноволосый, с маленькой бородкой. В
сущности, у него были правильные черты лица и высокий, узкий лоб. Глаза у
него были светло-карие с золотыми искорками, рот был небольшой, с выражением
усталости и грусти.
- Я так хорошо понимаю вас, - сказала она вдруг. - Через все это и я
прошла. Я была также учительницей до прошлого Рождества. Я начала свою
самостоятельную жизнь гувернанткой, а потом поступила в учительскую
семинарию. Недавно я получила маленькое наследство от моей тетки, и тогда я
отказалась от своего места в народной школе. Я высчитала, что этих денег мне
хватит приблизительно на три года, а может быть, и больше... Я пишу изредка
корреспонденции, кроме того, надеюсь продать кое-что из моих картин... Но,
конечно, моей матери не понравилось, что я буду проживать свой маленький
капитал, что я отказалась от места, после того как наконец утвердилась на
нем. Но все матери одинаковы, они любят все определенное...
- На вашем месте я не решился бы, пожалуй, сжечь корабли... И я хорошо
сознаю, что этой трусостью я обязан влиянию семьи. Я не мог бы отделаться от
страха перед будущим, я вечно боялся бы, чем я буду жить, когда истрачу все
деньги.
- Пустяки! - сказала Йенни. - Я молода и здорова и умею все делать. Я
умею шить, умею готовить, умею мыть и гладить. Да и языки я знаю. Во всяком
случае, в Америке и в Англии я всегда найду себе какое-нибудь дело... Но
само собой разумеется, искусство было всегда моей целью, а я уже в таком
возрасте, когда нельзя тратить время понапрасну, когда надо учиться и
работать, работать... Мать никогда не понимала меня. Надо вам сказать, что
она всего только на девятнадцать лет старше меня. Когда мне было одиннадцать
лет, она вышла замуж во второй раз и после этого еще больше помолодела...
Знаете, Грам, ведь когда живешь в семье, то никогда не бываешь одна. Вот в
этом отношении хорошо путешествовать, тогда, наконец, остаешься сама с
собой, становишься самостоятельной и отвечаешь за себя. Дом начинаешь ценить
только после того, как лишаешься его. Трудно полюбить его раньше, потому что
нельзя любить то, от чего находишься в зависимости.
- Право, не знаю... Разве всегда находишься в зависимости от того, что
любишь? Вот вы находитесь в зависимости от вашей работы... Ну, а когда
любишь другого человека, - произнес Хельге тихо, - тогда, значит,
действительно находишься в полной зависимости?
- Да. - Она подумала с минуту. - Но ведь тогда мы сами сделали свой
выбор. Тогда человек перестает быть рабом, он добровольно служит человеку,
которого ставит выше себя... Скажите, вы радуетесь, что начинаете ваш новый