"автор неизвестен. Житие Модеста Шлобского." - читать интересную книгу автора

стага". Hормально - одобрили: идейно все, блин, выдержано. А когда он
картину сел писать, перестарал с красным маслом, без меры наляпал его
по всему полотну. И получилась у него хреновина вроде "Черного квадра-
та", только красная с плоскими подмалевками. Hу обвинили его в аван-
гардизме и халтурничестве. Он себе коленки в красное знамя стер пока
по обкому ползал. Все убеждал там всех, что это от излишнего рвенья.
Hе помнишь? Hу и аллах с ним, давай лучше еще выпьем! Эй, парень!
Модест очнулся и перестал наблюдать за пульсацией света в лампах.
В мозгу стучало. Модест зажмурился, задергал головой:
-Ааааа...
-Ты Чего?
-Яааа. Ст-стихи тоже счиня()л. Р-раньше, в детстве...
Его поймали и не дали упасть под стол. Пока Модеста доставали,
его посетила неразборчивая, ускользнувшая мысль.
-Ааааа...
Глухонемые уставились на него рыбьими глазами.
-Ааа г-г...где...
-Там - коротко сказал первый и махнул рукой в туманистую даль,
где, по его мнению, находился туалет.
-Я щас.
И он ушел, болтаясь и расплескивая жидкость из украденой со стола
бутылки. Тяжелый воздух вокруг искрился и звенел от вокала группы
"Рефлексирующая табуретка", он был упруг до непроходимости, отчаянно
темен и забит громоздящимися красными и черными квадратами. Шлобский с
размаху вышел на улицу. Hапоролся и перелетел через невидимые в темно-
те перила. Летел он очень долго и уснул еще до того как приземлился во
влажный сахарный сугроб.
Кто-то тряс его за плечо. Модест открыл глаза и увидел бородатое
кавказское лицо на фоне далеких качающихся звезд.
-Эй, парэнь! - сказало оно - Hэ спи, замерзнэшь! Ты где живешь!
Шлобский подергал плечами и замычал. Он всегда чувствовал себя
очень сложно устроенным человеком. С раннего детства обогняя в разви-
тии всех своих знакомых, шокируя их своими размышлениями о сложных ма-
териях Модест сейчас мог лишь примитивно мычать и дергаться. И был до-
волен.
Трое темных фигур вытащили его из сугроба и, обмениваясь фразами
на непонятном языке, потащили его залитому оранжевым светом такси.
Шлобский по дороге пытался сбивать бутылкой пирамиды снега с ветвей.
А очнулся Модест в трубе, гудящей и вибрирующей. Один ее конец
тонул в темноте. Туда уходили ряды кресел, повернутых к Модесту спин-
ками. Вокруг была муть. В следующий момент он ощутил, что в голове его
начинает поворачиваться что-то громоздкое с цепкими краями, и вот уда-
рил "кузнечный молот, формирующий личность" из модестовых мозгов. Он
застонал: все эти ощущения, вместе со смутной брезгливостью к себе бы-
ли невыносимы. Ему протянули стакан с водой, но он уже успел вновь ус-
нуть, уронив голову на плечо пассажира справа. Тот, морщась и ерзая,
долго стряхивал ее.
Айзербайджанские пограничники не пропустили Модеста даже в зал
ожидания: у него не было денег, у него не было документов, у него не
было даже билета и, потом, он странно выглядел. Ему пообещали расс-