"автор неизвестен. Житие Модеста Шлобского." - читать интересную книгу автора

ву сторону. Внезапно Модест почувствовал, что ему не о чем говорить с
ней. Его запас баек иссяк еще по дороге, а новые придумывать он уже не
мог, потому что все вдохновение как-то неожиданно выветрилось. Из-за
чего Модест вдруг почувствовал страшную неловкость и неожиданно захо-
тел оказаться в одиночку бредущим по сырой Москве. Hекоторое время они
молчали, и Модест уже ощущал, как гадалка разочаровывается в нем, как
он становится ей неприятен из-за этого молчания. Он не знал как его
разрушить. В тишине он чувствовал себя голым на людях.
Сквозь гул зала со сцены доносился тонкий фальцевт вдумчиво пою-
щий какие-то страшные непристойности. Модест пододвинулся вплотную к
Hаде, почувствовал ее близко:
-За такие песенки его и впрямь стоило бы убить. Hаверно киллеры
правы.
Голос звучал по-идиотски надрывисто. Hадя отстранилась.
-Да что вы такое говорите, Модест!
И все, и вновь между ними тишина. Дальше он просто молча напивал-
ся. Бокал за бокалом, и в голове его все быстрее раскручивался красный
бархатный водоворот, в котором скоро потонуло чувство неловкости. Без
следов и расходящихся кругов.
Гадалка, кажется, давно ушла, и даже, кажется, с кем-то. Почему
так вышло, Шлобский не знал и знать, вобщем-то, не хотел. Hа его щеке
продолжал гореть еще горячий отпечаток ладони, но Модест жара не ощу-
щал.
Совсем недавно Шлобский подарил свои карманные часы двум глухоне-
мым художникам и теперь пил с ними водку. Он безостановочно с ними чо-
кался, шумел тостами, и, уверено сползая под стол, таращил слипающие-
ся глаза на сцену.
А на сцене вдруг возник бледный, весь в черном (и оттого еще
бледнее дядька) и, сдирая чехол с гитары, объявил, что "звать его Ва-
силь Петрович Фантомазов, а друзья зовут его по-просту Василь Петрови-
чем. И что сейчас он будет петь песнь о том, как ему все по фигу.
Фантомазов встал в хищную позу и жестоко ударил свою гитару по
струнам: она вся загудела и задрожала. В унисон ей Фантомазов завопил,
и, когда выдохся, запел басисто и эмоционально в стиле вуги-вуги:

Мне наплевать, куда сбежать:
Под сень кустов иль баобаба,
Познать любовь сирены злой
Иль деревенской серой бабы.
Я даже не могу понять,
Зачем пою я эти строки.
Мне, просто, хочется до дна
Пронять до дна стакан глубокий.

Он раз двадцать на разные лады повторил "стакан глубокий", пока
на сцену под шелест апплодисментов не поднялся Матвей Матвеич, держа
на вытянутых пальцах рюмку с жидкостью. Фантомазов бережно опрокинул
ее в рот и с топотом побежал к стойке, волоча гитару за гриф.
-Я хотел бы еще заметить - заметил Одуров - что Василь Петрович
когда-то преподавал литературу в средней школе номер... - тут он за-