"Харуо Умэдзаки. Про очки (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

ни зги не видно. До Идзюин, похоже, еще ехать да ехать. Унтер-офицер вылез
из кабины, и свет карманного фонарика забегал по земле.
- Мда-а. Не иначе поломка, - последовал безмятежный ответ на вопрос
Подбородка.
Очевидно, унтер-офицеру не привыкать было к авариям. Офицеры о чем-то
вполголоса совещались - кажется, о том, стоит ли ждать здесь рассвета.
Курица у меня на коленях не то заснула, не то испустила дух.
- Брось свистеть! - донесся до меня раздраженный голос Подбородка. Я
умолк. - Слезай и пойди посмотри, нет ли поблизости ночлега!
Я забросил курицу на бревна и спрыгнул с машины. Унтер-офицер окликнул
меня и сказал, что в нескольких минутах ходу будет небольшой городок. И
правда, невдалеке мерцали огоньки, расплывавшиеся в моих глазах сплошным
пятном.
- Курицу оставил на бревнах, - доложил я на ходу. - Чуть жива, так что,
полагаю, никуда не денется.
От постоянной нехватки витамина А ночью я почти ничего не видел и из-за
этого очень страдал на военной службе. Пока без очков, темной, безлунной
ночью, при свете звезд я добрел до городка, пока вернулся, прошла уйма
времени. Офицеры, особенно Тыква, нервничали. С темной громады грузовика на
меня посыпались злобные выкрики, в тоне которых откровенно сквозило, что
меня считают не человеком, а низшим существом.
- Что? Не нашел? - с металлом в голосе спросил Тыква. - И вообще, куда
тебя носило?
Неужели этот тип с таким же выражением лица ходил учиться всего лишь
год-другой тому назад? С трудом сдерживая раздражение, я сказал, что
единственная в городе гостиница закрыта, так как в ней нет ни постельных
принадлежностей, ни еды. На мой отчаянный стук у парадного хода вышла
добродушная с виду хозяйка лет пятидесяти. Судя по всему, она говорила
правду.
Кто-то с шумом спрыгнул с грузовика. Это был Тыква. За ним - Бровастый,
последним плюхнулся Подбородок с курицей в руках. Бровастый рванул меня за
плечо:
- Не смей снимать очки!
Трясущейся рукой я полез в карман и вытащил очки. Тыква ткнул меня в
спину:
- Где гостиница? Веди!
- Идешь с нами? - спросил Подбородок унтер-офицера.
- Нет, высплюсь в кабине, - ответил тот.
Я шагал, подгоняемый тумаками. Вчера я разбил очки, сегодня одна беда
сменяется другой. При мысли о том, что еще ждет меня, темнело в глазах.
Ослабев от голода, я еле волочил ноги, а тем троим, хлебнувшим виски, море
было по колено. Сознание этой разницы в нашем положении повергло меня в
отчаяние.
Пришлось мне вторично подойти к гостинице и барабанить в дверь. Вышла
встревоженная хозяйка в ночном халате, и Тыква завизжал своим пронзительным
голосом прямо ей в лицо: мол, мы для отечества жизни не щадим, и разве не
благодаря нам вы тут в тылу сидите, страха не знаете, и как это назвать,
если нас ночевать не пускают?
Напирая на хозяйку, он оттеснил ее, шагнул в дом и стал снимать
сапоги.* Хозяйка перепугалась насмерть. Разувшись, Тыква вошел в комнату.