"Людмила Улицкая. Путешествие в седьмую сторону света" - читать интересную книгу автора

организма. Картина жизни общества, государства, напротив, представлялась
Павлу Алексеевичу совершенно неясной. Ему, как и многим в первые
послевоенные годы, казалось, что прежние, довоенные заблуждения сами собой
развеются и жизнь организуется разумно. Разрабатываемый им проект
обеспечит скорейшее наступление светлого будущего в той по крайней мере
части, где он был компетентен.
Однако дело, несмотря на удачный, как ему казалось, визит к высокому
начальству, не двигалось, комиссия все не работала, и он упорно и
методично обивал порог все более настороженной Коняги и доказывал, что
настало время обновить существующее здравоохранение. Она его принимала -
слух о его походе напрямки дошел до нее, а поскольку никаких
непосредственных приказов ей не давали, она была с Павлом Алексеевичем
предельно осторожна. Даже сочла за благо его приласкать. Именно по ее
инициативе в конце сорок седьмого года Павлу Алексеевичу дали звание
члена-корреспондента Академии медицинских наук и в те же дни - новую
квартиру в только что отстроенном доме для медицинской знати. Это был как
будто аванс под будущие государственные свершения. Аванс был прекрасным -
трехкомнатная квартира с семиметровым чуланом при кухне. Больше всех
радовалась Василиса. Впервые в жизни у нее была отдельная комната. Увидев
чулан, она заплакала:
- Вот она, моя келейка, дай Бог и помереть здесь.
Как ни уговаривала ее Елена поселиться в большой комнате, вместе с
Танечкой, Василиса не согласилась.
По понятиям тогдашнего времени они были богаты сверх всякой меры.
Равной богатству была лишь щедрость Павла Алексеевича, благодаря которой в
доме никогда не заводилось свободных денег. Дважды в месяц, в день
зарплаты, после позднего обеда Павел Алексеевич провозглашал:
- Леночка, список!
И Елена приносила ему список тех, кому отправлялось денежное пособие.
Еще с довоенного времени Павел Алексеевич оказывал помощь двоюродной
племяннице, неродной тетке, старой хирургической сестре, с которой
когда-то начинал работать, и другу студенческих лет Илье Гольдбергу,
который с тридцать второго года пребывал то в лагерях, то в ссылках, то в
каких-то провинциальных дырах, где делал неизвестно что, но имевшее
отношение к его любимой генетике.
До женитьбы Павла Алексеевича, собственно, никакого списка не было,
вспоминал и посылал, а теперь, когда его молодая жена завела этот список,
прибавив, помимо мужниных имен, своих дальних родственников, школьную
подругу, застрявшую в Ташкенте, и каких-то Василисиных старух, Павел
Алексеевич стал даже с некоторым уважением относиться к своей большой
зарплате. Поскольку круг лиц был довольно обширным и от месяца к месяцу
видоизменялся, Павел Алексеевич, заглядывая в список, иногда спрашивал:
- Муся - это кто? - и, выслушав разъяснение, кивал головой.
Затем Елена объявляла общий итог, и тогда Василиса скоренько шла к
нему в кабинет и выносила торжественно старый кожаный портфель,
принадлежавший еще Алексею Гавриловичу, о чем и сообщала серебряная
пластинка в уголке. Павел Алексеевич раскрывал портфель, отсчитывал
дензнаки, и наутро Василиса, завернув отдельно каждую порцию в газетку, а
все газетные свертки почему-то в старое полотенце, уцепившись жесткими
пальцами за Еленин рукав, шла на почту, и они отправляли почтовые переводы.