"Анна Ильинична Ульянова. Детские и школьные годы Ильича (Воспоминания)" - читать интересную книгу автора

на урок.
Помню, раз мать в холодное осеннее утро хотела одеть его в пальто, но
не успела оглянуться, а его уже нет. Выглянула, чтобы позвать его обратно,
а он уже за угол заворачивал.
Учился он легко и охотно. И способности у него были хорошие, да и отец
приучал его, как и старших брата с сестрой, к усидчивости, к точному и
внимательному исполнению заданного. Учителя его говорили, что Володе очень
помогает то, что он всегда внимательно слушает объяснение урока в классе.
При своих прекрасных способностях он запоминал обыкновенно в классе новый
урок, и дома ему приходилось лишь немного повторить его. Поэтому только,
бывало, начнётся вечер и мы, старшие, разложимся со своими работами в
столовой, у большого стола, за общей лампой, как оказывается, что Володя
уже выучил уроки и болтает, шалит, поддразнивает меньших и мешает нам.
А в старших классах в те годы много уроков задавали. "Володя,
перестань!", "Мамочка, Володя заниматься не даёт!" Но Володе надоело
сидеть смирно, и он шалит, ходит колесом. Иногда мать забирала меньших в
залу, где они пели под её аккомпанемент на рояле детские песенки.
Володя любил петь: слух и способности к музыке у него были хорошие. Но
и тут он не всегда утихомиривался. Меньшой братишка Митя в возрасте трёх -
пяти лет был очень жалостливый и никак не мог допеть без слёз "Козлика".
Его старались приучить, уговаривали. Но только он наберётся мужества и
старается пропеть, не моргнув глазом, все грустные места, как Володя
поворачивается к нему и с особым ударением, делая страшное лицо, поёт:
"Напа-али на ко-озлика серые волки..."
Митя крепится изо всех сил.
Но шалун не унимается и с ещё более трагическим видом, испытывая брата,
поёт: "Оста-авили ба-абушке ро-ожки да но-ож-ки", пока малыш, не выдержав,
не заливается в три ручья. Помню, что я ссорилась из-за этого с Володей,
возмущаясь, что он дразнит маленького.


ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ


Когда отец бывал дома, он приходил обычно на выручку к нам, старшим,
уводил Володю к себе в кабинет и проверял его уроки. Обычно Володя знал
всё. Тогда отец начинал спрашивать его старые латинские слова по всей
тетради. Но Володя отвечал их без запинки. И если у отца не было досуга
занять его чем-нибудь другим, например шахматами, то тишина в столовой
водворялась ненадолго.
А шахматы любил наш отец, и любовь эта передалась всем братьям. Для
каждого из них была радость, когда отец звал его к себе в кабинет и
расставлял шахматы. Шахматы эти, которые отец очень берёг и которыми все
мы восхищались в детстве, были и выточены им самим на токарном станке ещё
в Нижнем Новгороде, до переезда в Симбирск. Мы все выучились играть, и
позднее, когда Владимир Ильич жил за границей в эмиграции, мать послала их
ему. Но в Кракове, где Ильич был арестован в начале мировой войны и откуда
ему пришлось по освобождении уехать, побросав вещи, были оставлены и эти
шахматы и, к сожалению, пропали.
Володя играл в шахматы с отцом и с братом Сашей. Мы, девочки, играли