"Виктория Угрюмова, Олег Угрюмов. Некромерон ("Некромерон" #1)" - читать интересную книгу автора

Вывод. А вывод может быть единственный: надо и мне поучаствовать в
событиях, ибо я полагаю, что они будут очень и очень неоднозначными и уже
потому интересными. Жалко пропустить такое действо. Вот быстренько приведу
в порядок дела - и в путь.
И он отложил "Королевский паникер" в сторону.
На мраморную, покрытую затейливой резьбой крышку старинного саркофага.


* * *

Рассвет тихо подобрался к порогу харчевни "На посошок" и не без
любопытства заглянул внутрь. Здесь, как и во всем поместье герцогов да
Кассар, его часто встречали разные неожиданности, и поэтому тут он
частенько наступал не вовремя. Когда раньше, когда позже - но только не по
расписанию.
Сегодня все вокруг казалось спокойным, и на первый взгляд никакие
обстоятельства не препятствовали восходу солнца.
Троглодит мирно посапывал под столом, подложив под голову ранец и
зажав берет в маленьком кулачке.
Харчевня почти опустела, и служанка даже успела навести в ней порядок.
В очаге тихо гудело пламя, и пыхтел над огнем крутобокий закопченный
чайник, старательно заваривая утренний кофе для последних посетителей.
За столом, тем самым, под которым спал добрый Карлюза, тихо
переговаривались трое: староста Иоффа, хозяин харчевни почтенный Гописса и
кузнец Альгерс, здоровенный детина, больше похожий статью на циклопа или
минотавра, но никак не на обычного человека. Они переговаривались
вполголоса, то и дело оглядываясь по сторонам, словно их могли подслушать,
и являли собой, таким образом, наглядную иллюстрацию к поговорке "И у стен
есть уши".
Кстати, об ушах. Одно ухо, большое, похожее на пуховый блин,
невнятного желтоватого цвета в коричневые разводы, высовывалось время от
времени прямо над очагом, но сонная служанка смачно хлопала по нему мокрой
тряпкой, и оно исчезало. А над каминной полкой раздавалось по сему поводу
обиженное неразборчивое бормотание.
Перед трактирщиком и его гостями стояло плоское глиняное блюдо с еще
теплыми золотистыми сухариками, тарелка с мочеными грушами, поднос с
куриными крылышками в аппетитном соусе и еще кое-какая закуска, а также
гордо высились три внушительных кувшина с чем-то явно хмельным и крепким.
Диковинным образом кружек на столе было всего две, хотя пили все трое. Но
кузнец делал это как-то странно, совершая хитрые манипуляции под столом и
дико озираясь на двери.
- Да перестань ты себе голову морочить, друг Альгерс, - не выдержал
наконец Гописса. - Чего ты боишься?
- Дык она ж у меня из Горгонид, - жалобно ответил кузнец. - Вся в
матушку свою, чтоб той земля была тюфячком. Как не понравится что, как
осерчает, так - зырк! И стоишь, руки-ноги немеют, тело тяжестью наливается,
и пить не хочется после целую неделю. А как с таким мироощущением можно
жить, спрашиваю я вас? Каково знать, что любишь хмельной сидр и ничего к
нему приязненного не ощущать. Это же, почитай, неделя из жизни вычеркнута.
Так что лучше я поберегусь.