"Марина Юденич. Гость" - читать интересную книгу автора

Он обнимал ее все крепче, и губы требовательно скользили по ее мокрым
щекам, ища поцелуя. Стремительная и сильная горячая волна захлестнула ее
вдруг, как в прошлые их дни, но в тот же миг она почувствовала почти
неуловимое движение его руки - она хорошо знала этот жест, - он смотрел на
часы, и, очевидно, стрелки на них в тот момент сложились не в ее пользу,
объятия ослабли. Он сжал ладонями ее лицо, заглянул в глаза, нежно поцеловал
мокрые щеки.
- Прости, бегу. В общем, ты поняла меня - ничего такого у тебя в жизни
не было никогда. Все, ушел. Звони. - Он действительно уже шел к двери, на
ходу поправляя галстук.
- Спасибо.
- За что? - Он задержался на мгновенье и задержал дверь, которую кто-то
невидимый уже пытался открыть с другой стороны. - Тебе спасибо, что
приехала. Я ведь просто соскучился.
Спустя несколько лет в результате одного из самых сильных и трагических
политических кризисов в современной истории России он полностью утратил все
свои казавшиеся незыблемыми позиции, а спустя еще несколько месяцев
застрелился в своем загородном особняке, всколыхнув вновь, но ненадолго,
волну общественного интереса к своей личности.
Слово, данное ей, он сдержал - никто и никогда не беспокоил ее больше
вопросами о том далеком прошлом, и она была совершенно уверена, что не
осталось и никаких документальных его следов.

Журналист, который первым опубликовал леденящие душу истории о
деятельности сатанистов в России, стал потом очень популярным и далее
знаменитым, но ей так и не довелось ни разу с ним встретиться лично. Имя же
его она вспомнила бы и на смертном одре.
Его звали Петр Лазаревич.

Лазаревич заболевал буквально на глазах. Блуждание по мокрой грязи под
проливным холодным дождем на ветру не прошло для него даром - жестокая
простуда овладевала им стремительно, коньяк и непосредственная близость к
камину - он уже почти запихнул ноги в огонь - не помогали.
- Вы уверены, что не хотите какую-нибудь таблетку? - Мария уже
несколько раз порывалась напоить гостя лекарством, но он упорно отказывался.
- Абсолютно. Я никогда не пью таблеток и вообще избегаю лекарств.
- Чем же вы лечитесь, или вы вовсе не болеете?
- Болею, почему же нет? А лечусь - ну-у я просто жду, когда само
пройдет. И проходит, как правило, рано или поздно.
- Просто вы никогда не болели по-настоящему.
- Вас это расстраивает?
- Нет, конечно, какие глупости. Просто не будьте так безапелляционны.
- Не сердитесь, это профессиональное.
- Вот интересно, Петр, вы признаете, что профессиональная
безапелляционность журналистов - блеф, не более того, и все равно вы
безапелляционны даже в том, что касается несчастного анальгина.
- Ну, во-первых, я не имею права говорить о всех журналистах, я говорю
только о себе. Так вот, я конечно же часто блефую, утверждая, что знаю
абсолютно точно то, о чем только догадываюсь или в чем, скажем так, не до
конца уверен, но это как... как грим для актера - вот похоже, или лучше даже