"Марина Юденич. Гость" - читать интересную книгу автора

безрассудным. Он потащил ее в ресторан, в настоящий ресторан в Домжуре, не в
какую-нибудь шоколадницу на Октябрьской, в такси он целовал ей руки, потом
переворачивал их ладонями вверх и прятал лицо в ладонях, глубоко втягивая
воздух, словно спеша надышаться запахом ее рук, он заказал шампанское и
черную икру, он купил чайную розу, попросил официанта поставить ее в бокал с
вином и преподнес ей, опустившись на одно колено, - люди за другими
столиками им завидовали, и она плыла по теплым искрящимся волнам счастья,
покинув все реальные измерения.
- Они правда возьмут тебя? - Он только что поведал ей, как долгое время
решался вопрос о приеме его в штат одного из самых популярных московских
еженедельников, какие интриги плели вокруг этого события его враги, как он
дергался и психовал из-за этого ("Прости, тебе тоже досталось и ни за что.
Но ты выдержала, ты ведь сильная у меня").
- Теперь - да, вопрос почти решен.
- Почти?
- Ну, знаешь, там же ничего не решается без... - он назвал имя
известной журналистки, заместителя главного редактора, дамы, по слухам,
крутой и своенравной, - я, правда, говорил с ней, и, кстати, она очень
заинтересовалась этими письмами... ну твоего дедушки из Парижа.
- Ты рассказал? - Она почувствовала острый укол в сердце, но отогнала
от себя тревогу, как назойливую муху.
- Ты же знаешь, история белого движения - ее пунктик, леди мнит себя
крупным исследователем. Я... Понимаешь, я просто не знал, о чем с ней
говорить, она смотрела на меня как на насекомое - еще минута, и она просто
выставила бы меня из кабинета. И меня как озарило - я начал рассказывать ей
о письмах и попал в десяточку - у нее глаза загорелись, весь гонор слетел...
В общем, говорили почти час.
- И что теперь?
- Теперь - не знаю, - он сразу как-то осунулся, обмякли плечи, - не
знаю, редколлегия на следующей неделе, вопрос - в повестке, у них там
демократия, конечно, но будет все равно так, как она скажет.
- Ты пообещал ей что-то?
- Малыш, ты ж меня совсем в подонки не записывай. Как я мог что-то
обещать. Я просто рассказывал, чтобы удержать ее внимание, просто ухватился
за соломинку, и все. - Он совсем поник, глубокая складка залегла между
бровями, а глаза стали какими-то больными, страдающими и жалобными.
- Подожди, но она что-то сказала тебе в итоге? На чем вы расстались?
- Ни на чем. Она все расспрашивала о письмах, а когда я сказал, что мне
предложили работу у них, пожала плечами: "Кадровые вопросы у нас решает
редколлегия". Я спросил: "А вы?" Он замолчал и нервно потянул сигарету из
пачки. Ей показалось даже, глаза его наполнились слезами. "А я вас совсем не
знаю", - отвечает она мне совершенно спокойно.
- И что? - Сердце ее разрывалось от жалости и любви. Кто утверждает,
что женщины предпочитают сильных мужчин - беспомощный, слабый, сейчас он был
во сто крат ей дороже.
- Ничего. Мило распрощались, она улыбалась, пригласила заходить в любое
время, если вдруг предоставится возможность показать ей письма. Телефон
оставила - домашний.
- Значит, так, - она была на вершине счастья, чувствуя себя сильной и
очень нужной ему в трудную минуту, - ты покажешь ей письма, но при одном