"Марина Юденич. Гость" - читать интересную книгу автора

Маша держала паузу, демонстративно прищурясь и в упор вызывающе
разглядывая гостя, держала паузу долго, как того требовал ритуал - была
брошена перчатка, так прочитала она его поведение, и теперь она ее
поднимала. Потом она улыбнулась, обескураживающе дружелюбно и почти весело:
- Вы у меня консультировались?
- Не-а-а. - Он был само кокетство, просто расшалившееся любимое дитя.
Однако она готова была спорить на что угодно - он все понял и сейчас наносил
ей ответный удар в их безмолвной дуэли.
Теперь что-то почувствовал и Сазонов, до этого пребывавший в состоянии
какого-то странного куража, но гость предупредил его вопрос:
- Чтобы не узнать вас, маэстро, надо быть совсем уж папуасом.
- А меня? - Лозовский смотрел на гостя тяжело, в упор своими почти
бесцветными глазами. Взгляд этот был очень хорошо известен, правда очень
узкому кругу близко знавших Игоря Лозовского людей, и все они, мягко говоря,
старались делать все возможное, чтобы его избежать. "Не смотри на меня так,
не смотри", - кричала много лет назад его совсем маленькая дочка и буквально
заходилась в истерике. Гость, однако, взгляд выдержал довольно спокойно,
продолжая даже улыбаться.
- Знаю. Во-первых, о вас, Игорь м-м-м... Владимирович, кажется, в
недавнем прошлом много писали и показывали по ящику. Сейчас, правда, вы
прессу не жалуете, однако ведете - это, во-вторых, публичный образ жизни и
хроникеры вас вниманием не обделяют - вы ж в обойме ньюсмейкеров, нравится
вам это или нет. - Он помолчал немного, обведя взглядом всех, и неожиданно
громко расхохотался. - Кажется, сейчас меня снова выставят под дождь, а то и
морду начистят. Все, раскрываю страшную тайну: все знать и всех узнавать -
моя профессия.
- Вы что, сыщик? Или наоборот? - Сазонов замешкался, подбирая слово, в
нем еще теплились остатки куража. - Киллер?
- Он - журналист. - Маэстро оборвали неожиданно резко, почти грубо.
- Правильно, - после звонкой реплики голос звучал как-то совсем глухо,
- и зовут его Петр Лазаревич.
- Ответ принимается. - Гость шутливо указал на говорившего пальцем, но
моментально стал серьезным и тихо совсем произнес: - Но клянусь здоровьем,
присягнуть могу на чем хотите, я здесь случайно.
Никто ему не ответил. В наступившей тишине не слышно было даже
ненастья, словно тот, кто им повелевал, прислушивался, ожидая развязки.
Прошло несколько очень долгих мгновений, стих вроде даже треск огня в
камине, не тикали будто громоздкие часы на камине и пламя свечей замерло, не
подчиняясь легкому дыханию пространства. Гость медленно поднялся и аккуратно
поставил свой бокал.
- Мне, наверное, следует уйти. Кажется, я испортил вам вечер, простите.

Уже у двери он был остановлен вопросом:
- Лазаревич... Вы родились на Байкале?

Кто сказал, что прошлое не возвращается? Вранье! Оно вернулось сегодня
- яркое, подробное, неотвратимое, как ночной кошмар. Это произошло, когда он
уже почти поверил, что смог это преодолеть, забыть, стереть из памяти, как
ненужный компьютерный файл, что это ушло из его жизни. И черт побери, это не
было даром свыше. В Бога он не верил, точнее, он не был религиозен в