"Марина Юденич. Дата моей смерти" - читать интересную книгу автора

Много позже, когда его мир открылся мне, и я начала понимать, а порой и
принимать то, что доселе пугало и отталкивало меня, я нашла ключ к этой
странной фантасмагории с женитьбой, и объяснила себе и ему, почему два очень
похожих друг на друга человека не смогли сосуществовать вместе более суток.
Точнее, один - не смог, а другой - легко с ним согласился.
Дело тут, было вот в чем. Егор, как и любой нормальный здоровый
физически и нравственно человек, был человеком сбалансированным. Это
означало, что здоровый прагматизм и холодная расчетливость сочетались в нем
с наличием безотчетных и почти сумасшедших стремлений, с потребностью
изредка безумствовать и полностью отдаваться во власть эмоций, не
задумываясь о неизбежных последствиях. Образ жизни и поприще, которые избрал
он для себя, однако, напрочь, исключали возможность реализовать последнее и
требовали неукоснительного следования первому. А иначе, как утверждалось в
некогда популярной песенке, удачи было не видать, как собственных ушей.
Впрочем, про уши в песне, по- моему, ничего не говорилось, но в данном
случае это было именно так. Егор же по определению был человеком удачи,
посему вторую, романтическую составляющую надо было уничтожить. Вытравить в
себе или, по крайней мере, упрятать куда подальше в лабиринтах своей души.
Так он и сделал, но в тот момент, когда в окружении белых роз и богатой
позолоты роскошных римских апартаментов оказалось, что для безумств и эмоций
в жизни его вообще не останется места и, стало быть, их следует не прятать,
а уничтожать, душа его восстала. И крикнула ему то самое: " Не смогу!!! ",
которое, он, циник и прагматик, остро почувствовал, но не смог объяснить
словами.

А через некоторое время он встретил меня.
Я была старше на пять лет и совершенно не соответствовала его
представлениям о том, какой должна быть спутница жизни, для того, чтобы
сделать эту жизнь еще более успешной и комфортной. Этого он никогда от меня
не скрывал. А остального понять не мог, и мне пришлось несколько позже,
когда я сама во всем окончательно разобралась, объяснять ему это, разжевывая
каждый кусочек и порциями закладывая в его сознание, как кашку младенцу в
разинутый ротик. Он жевал, переваривал и соглашался.



Да, наш роман был, по меньшей мере, - странным.
Кое-кого, особенно из числа дам и девиц, имевших определенные виды на
перспективного и не дурного собой миллионера, он возмущал.
Мои приятели недоуменно и с некоторой долей осуждения пожимали плечами.
Друзья Егора, правда, немногочисленные присматривались ко мне с
нескрываемым любопытством, в их вежливых поклонах и легкой дурашливой
болтовне, сквозило отчетливое: " ну - ну... " Именно, с многоточием, которое
могло означать что угодно.
Вероятнее всего у большинства знавших нас людей в узком довольно мирке,
который некоторые, из числа наиболее самоуверенных и наименее осведомленных
о мировых традициях именуют "высшим светом", более ли менее определенное
отношение к нашему странному - и вправду! - союзу просто не сложилось.
Да и почему, собственно, они должны были обременять себя осознанием
того, что же это такое вдруг свело воедино молодого перспективного во всех