"Юрий Тынянов. Портреты и встречи (Воспоминания о Тынянoве) " - читать интересную книгу автора

городом круглоблистающий купол.
Шли годы, сменяясь, как дни творения.
Квартира на Песках Юрия Николаевича была небольшая, светлая и пустая.
Книги еще не завелись; вещей было так мало, что, приходя к другу, я вешал
пальто на выключатель: вешалки не было.
Работал Тынянов переводчиком в Смольном, потом в Доме книги, в
Гослитиздате, корректором. Через три года, написавши "Кюхлю", он принес
книгу в издательство. Директор перелистнул начало рукописи и опытным и почти
ласковым голосом сказал:
- Художественная литература вещь сложная. Вы не огорчайтесь, у вас есть
специальность.
Он говорил не про теорию литературы, а про корректорскую работу.
В квартире Тынянова жила его жена - виолончелистка, перетрудившая руки
в упражнениях, дочь, очень рано начавшая писать забавные стихи, приезжала
очень похожая на Юру девочка - сестра его Лида. Приходило к ним множество
пароду. Вениамин Каверин - молодой студент в длинных, еще пахнущих свежим
дешевым сукном брюках, Поливанов (я о нем уже говорил) - его Каверин описал
под фамилией Драгоманов. Очень молодой Николай Степанов, еще более молодой и
неудержимо веселый Ираклий Андроников. И я там бывал. Каверин с веселой
неточностью и заботливым романтизмом описал меня под именем Некрылов. Все
они (кроме Некрылова, конечно) приходили и ко мне, на Мойку, в Дом искусств.
Я жил за умывальной комнатой в бывшей спальне знаменитого петербургского
магазинщика Елисеева, спальня была как спальня, только с очень длинным
шкафом, предназначенным для сотни костюмов; в этом шкафу мои одинокие брюки
выли от одиночества. Зато умывальник, вернее, помещение для него было в
четыре окна, с велосипедом, фонтаном и еще какими-то усовершенствованиями:
это было хорошо летом, когда работал водопровод. Зимой все костенело в
холоде.
Холодно было и у Юрия Николаевича.
Молодой, с легкими красивыми руками, Борис Михайлович Эйхенбаум
разговаривал о доминантах, о том, как одна из частей композиции берет верх
над другой, становится смыслообразующей.
Свою комнату на улице Восстания Борис Михайлович топил старыми
журналами, перечитывая и просматривая их у железной печки перед сожжением.

ВОКРУГ "АРХАИСТОВ И НОВАТОРОВ"

Тынянов начинал работу над книгой "Архаисты и новаторы". Я предлагал
другое название, которое выразило бы его мысль еще ясней:
"Архаисты-новаторы". Тынянов знал, куда ведут его работы. Он изучал законы
появления нового - диалектику литературы - чудо отражения, как бы
поворачивающее отраженный объект.
И вот я приведу через пятьдесят лет одно соображение Тынянова из его
статьи "Литературный факт" из книги "Архаисты и новаторы". Вернусь сперва к
началу: к описанию особенностей архитектурных пейзажей.
Здание Двенадцати коллегий, нынешнее здание университета, стоит поперек
Васильевского острова от Невы до Невки; в этом месте остров узок, здание
закрыло его пустыри и каналы, пересекающие остров от реки до реки. Размах
здания как бы зачинал размах неудавшихся каналов.
Здание противопоставлено Петропавловской крепости.