"Юрий Тынянов. Портреты и встречи (Воспоминания о Тынянoве) " - читать интересную книгу автора

Теория была отодвинута, оставалась ненапечатанной. Совсем не надо,
чтобы тот человек, который занимается академической работой, был бы
академически оформлен, назван, но он должен быть там, где работают, потому
что работать одному нельзя. Работа - это тоже столкновение мыслей, систем
решений, работа даже великого человека не монологична -она драматургична и
нуждается в споре и в согласии с временем и товарищами.
23 ноября 1935 г. Тынянов - Шкловскому
<...> Врачи стали со мной обращаться почтительно, как будто хотят
укутать в вату, чтоб не разбился.
Очень хочется еще пожить: с глазами, с руками, ногами. Головой.
Друзьями. <...>
Что с твоей ногой?
Уходя от меня - повредить себе ногу - это даже излишний знак внимания.
Растирай ее, купай и вообще обрати внимание.
Пока что кончил Кюхельбекера - для малой серии; на 3/4 - новый. Если б
Димитров написал предисловие к "Германии" - было бы просто замечательно. Мы
познакомились с ним в Боржоме и хорошо провели несколько часов (катались в
Цагвери). <...>
23 декабря 1935 г.
Дорогой Витя!
Сегодня 1-й день за 3 месяца спокойный: Елене Александровне немного
лучше, и я еду в Петергоф на неделю. Она, бедняжка, извелась. Единственно
хорошее, что я сделал за последние 3 месяца, - это получил два твоих
последних письма. Крепко тебя за них целую.
<...> Борю не видел и не слышал; он очень занят: читает общедоступные
лекции об Л. Толстом. А я с большим удовольствием прочел твой рассказ о
Льве. Смерть его у тебя прекрасна (жена и ученики!). <...>
Спасибо, дорогой, за ласку. Странней всего, что я верю в то, что еще
удастся поработать, и в голове (как только есть физическая возможность)
разные мысли и желания. Хотя, правду сказать,- сейчас я отбылый солдат Балка
полка. А тебе спасибо за то, что ты меня не забыл, и веришь в меня. Целую.
Юр. Да, - с Новым годом!
25 июня 1937 г. Луга
<...> Меня болезнь ост, как мыши едят хлеб, и я сейчас как пустой амбар
с мышиными следами. Как в таком помещении придется прожить чего доброго - 10
лет, - ей-богу не понимаю. Только сейчас могу написать письмо и читаю твою
книгу. Но из поэтов меня сейчас больше всех интересует Языков, и то потому,
что он не мог ходить ("Поденщик, тяжело навьюченный дровами" и т. д.). В
Луге здесь хорошо, хочу построить себе домик, и м. б. переберусь сюда,
потому что опера и кино меня не привлекают.
Целую тебя, милый дружок. Будь здоров.
Юр.
Пиши мне, Витенька!
28 октября 1938 г.
Дорогой Витя!
Спасибо за твое письмо - я немного одичал и, когда мне протягивают
руку, смотрю на эту руку и по сторонам - как Калош или Могикан. Верней как
Калош. На твою руку не смотрю и крепко ее жму.
Крым я помню.
Я пил там красное вино с водою целый день, смотрел на маяк Харакс, и