"Энн Тайлер. Лестница лет " - читать интересную книгу автора

- Тетя Элиза готова! Почему ты нет? Тетя Элиза тоже была дедушкиной
дочкой, и она говорит, что, конечно, я должен жить в его комнате. Она не
понимает, что мне мешает.
- А, вы только послушайте нас! - нарочито весело заговорила Делия. -
Портим такой хороший день спорами! Где твой отец? У него пациент?
Кэролл, не ответив, бросил тост на тарелку и теперь сидел, упрямо
раскачиваясь на стуле, явно добавляя линолеуму новых вмятин. Делия
вздохнула.
- Милый, - начала она, - я правда знаю, что ты чувствуешь. И обещаю,
что довольно скоро ты сможешь занять эту комнату. Но не сейчас! Еще рано!
Там до сих пор пахнет табаком из трубки твоего деда.
- Если я там поселюсь - перестанет, - буркнул Кэролл.
- Но этого-то мне и не хочется.
- Черт, тогда я начну курить. Делия принужденно рассмеялась.
- И все же, твой отец с пациентом?
- Не-а.
- Где же он?
- Бегает.
- Он - что?
Кэролл снова взял бутерброд и начал громко жевать.
- Что он делает?
- Бегает, мам.
- Ты хотя бы предложил пойти с ним?
- Господи, да он просто бегает по аллее Гилман.
- Я же просила вас, умоляла не отпускать его одного. Что если
что-нибудь случится, а поблизости никого не будет?
- На аллее Гилман мало шансов, - ответил Кэролл.
- В любом случае, отцу не следует бегать. Ему нужно ходить.
- Бег для него полезен, - сказал сын. - Слушай, он не волнуется, его
доктора не волнуются. Так в чем проблема, мам?
Делия могла привести множество вариантов ответа, но только приложила
руку ко лбу.
Такова была ее жизнь, о которой Делия не стала рассказывать молодому
человеку из супермаркета: жизнь грустной, беспокойной, сорокалетней женщины
которая уже несколько десятилетий не пила шампанского. Муж был старше ее на
добрых пятнадцать лет и в прошлом феврале пережил приступ острой боли в
груди. В "скорой помощи" сказали, что он был вызван ангиной. И теперь каждый
раз, когда он отправлялся куда-либо один, Делия боялась. Она ненавидела,
когда он водил машину, и продолжала находить причины, чтобы не заниматься
любовью из страха, что это убьет его, и ночами лежала без сна, замирая в
перерывах между долгими, медленными вдохами мужа.
И дети ее были не младенцами, они были взрослыми. Огромными, шумными,
невоспитанными, надменными созданиями - Сьюзи, старшекурсница школы Гушера,
с непонятным энтузиазмом тяготеющая к разнообразным, но непременно активным
видам спорта; Рамсэй, первокурсник из института Хопкинса, готовый в любой
момент упорхнуть из родительского гнезда к двадцативосьмилетней подружке,
матери-одиночке, с которой он каким-то образом сошелся. (И Сьюзи, и Рамсэй
были убеждены, что семейное благосостояние не позволяет им зажить
самостоятельной жизнью.) И малыш Делии, ее любимчик, милый, славный Кэролл
превратился в грубого подростка, вырывающегося из материнских объятий,