"Чжан Тянь-и. Могущество Бодисатвы (Рассказы китайских писателей 20 - 30-х годов) " - читать интересную книгу автора

Не смея глядеть людям в глаза, Дяо Цзы-дун зашептал трясущимися губами:
- Учитель, учитель, позвольте им... разрешите...
- Свинья! - Праведник в бешенстве залепил ему оплеуху.
Глаза его едва не вылезли из орбит. Послушаться Дяо Цзы-дуна? Ни за
что! Кто станет ему после этого повиноваться? Он и не подозревал, что эти
негодяи так смелы.
Как переменился мир! Раньше хоть Бодисатвы боялись, а сейчас и
Бодисатву ни во что не ставят, и он, праведник, со своим браунингом для них
ничто.
- Просим тебя, напиши, пусть откроют амбары!
От оплеухи Дяо Цзы-дун отлетел к стене, ударился затылком и, хлопая
глазами, смотрел на праведника. Левая щека его стала лиловой. В ушах стоял
ужасный шум, в глазах рябило от множества жестикулирующих рук. Перед ним
поплыло пепельно-серое лицо учителя, его рог, как во время конвульсий, то
открывался, то закрывался, и непонятно было: говорит учитель или только
шевелит губами.
Неожиданно он повернулся к Дяо Цзы-дуну:
- Неси кисть и тушь!
- Что?! - Дяо Цзы-дун вздрогнул и снова ударился затылком о стену.
Однако тотчас же бросился выполнять приказание, а в голове неотступно
вертелось: "Только бы их отсюда спровадить, только бы спровадить..."
Сразу наступила тишина. На улице залаяли собаки - одна, другая,
третья, - будто в деревне появился чужак.
Несколько десятков пар глаз впились в руку праведника, который, закусив
губу, кистью выводил иероглифы... Пусть отправляются с этим листком на
заливные поля и требуют у охраны[4] открыть амбары... Писал праведник одно,
а на уме у него было совсем другое. Теперь он знал, как справиться с этими
негодяями. Безмозглые боровы!
"Есть два способа утихомирить народ, - часто поучал он своих
учеников. - Первый - это одурачить его, как одурачивают разбушевавшихся
свиней; стоит позвать их: "дю-дю-дю", - как они сразу угомонятся, совсем не
обязательно кормить их рисом. А не удалось одурачить, тогда надо прибегнуть
к оружию - это способ более жестокий. Словом, поцеремониться немного, а
потом пусть испытают на своей шкуре закон сторожевых постов".
Чтобы спровадить людей, Ши пошел на уступки, а вдогонку им пошлет
стражу для расправы. Завтра нескольких арестуют, и силы крестьян будут
подорваны.
Рука праведника дрожала, пока он писал, и он едва не выронил кисть.
Крестьяне, однако, и не думали расходиться.
- Возьми, брат Гао-сань, записку и беги на дамбу. Как уладится все, дай
знать, мы здесь подождем.
Тот, кого назвали Гао-санем, схватил записку.
- Ждите от меня вестей. Если до рассвета не дождетесь, знайте...
Тело праведника обмякло, перестало ему подчиняться. Зубы стучали. Вдруг
он выхватил браунинг и с такой силой нажал на спусковой крючок, что заныл
палец.
Раздался выстрел.
Кто-то пронзительно вскрикнул. Толпа разом подалась назад.
- Монах Ши, ты стрелял?
Его назвали "монах Ши" и к имени не добавили почтительное "праведный".