"Марк Твен и Чарльз Дэдли Уорнер. Позолоченный век (Повесть наших дней)" - читать интересную книгу автора

- Ну что за человек, право! По-моему, он стал еще более сумасшедшим,
чем прежде. И все равно его нельзя не любить, что тут поделаешь? Да и как
его не любить! Стоит только послушать его речи и посмотреть ему в глаза,
сразу обо всем забываешь.
Не прошло и двух недель, как Хокинсы удобно разместились в собственном
рубленом доме и уже начали привыкать к новому месту. Детей отдали в школу,
если ее можно было так назвать; впрочем, в то время других школ не было
восемь, а то и десять часов в день юная поросль человечества посвящала
тому, что зубрила по книжкам несусветную чепуху, а потом, как попугаи,
повторяла ее наизусть; поэтому, получив законченное образование, ученики
приобретали лишь постоянную головную боль и умение читать вслух не переводя
дыхания и не останавливаясь на малопонятных словах. Хокинс за гроши
перекупил лавку и принялся извлекать из нее столь же грошовые доходы.
Под необычайно выгодным предприятием, на которое полковник Селлерс
намекал в своем письме, подразумевалось выращивание мулов для рынков южных
штатов; оно и в самом деле было многообещающим: молодняк стоил дешево, а
его прокорм - и того дешевле. И Хокинс легко поддался уговорам вложить в
дело все свои скромные сбережения и возложить дальнейшую заботу о животных
на Селлерса и дядю Дэна.
Все шло хорошо. Дело понемногу разрасталось. Хокинс даже построил
новый дом, на этот раз двухэтажный, и установил на нем громоотвод. Люди шли
две-три мили, чтобы посмотреть на него. Но они знали, что громоотвод
притягивает молнию, и поэтому во время грозы обходили дом Хокинса стороной;
они хорошо понимали, что такое стрельба в цель, и были уверены, что с
расстояния в полторы мили молния может попасть в маленький железный прутик
не чаще, чем один раз из ста пятидесяти. Хокинс обставил свой дом
"магазинной" мебелью, купленной в Сент-Луисе, и молва о ее великолепии
широко разнеслась по округе. Даже ковер для гостиной был привезен из
Сент-Луиса, хотя остальные комнаты довольствовались половиками местного
изготовления. Вокруг дома Хокинс первым в поселке поставил настоящий
дощатый забор; мало того - он его выбелил! Что же касается клеенчатых
занавесок на окнах, то на них красовались такие величественные замки, какие
можно увидеть только на оконных занавесках и больше нигде на свете.
Восторги, которые эти чудеса вызывали у соседей, радовали Хокинса, но он не
мог не улыбаться при мысли о том, сколь жалкими и дешевыми они покажутся по
сравнению с теми, какие украсят особняк Хокинса в будущем, когда
теннессийские земли принесут свои отчеканенные на монетном дворе плоды.
Даже Вашингтон заметил однажды, что, когда землю в Теннесси продадут, он
купит для своей с Клаем комнаты такой же "магазинный" ковер, как в
гостиной. Слова эти понравились Хокинсу, но обеспокоили его жену: она
считала неразумным возлагать все земные надежды на угодья в Теннесси и
забывать о том, что человек должен трудиться.
Хокинс выписывал еженедельную газету из Филадельфии и листок,
выходивший два раза в неделю, из Сент-Луиса; других газет в поселке почти
не появлялось, хотя "Женский альманах Годи" находил в нем хороший сбыт и
считался, по мнению наиболее авторитетных местных критиков, образцом
изящной словесности. Здесь, пожалуй, уместно напомнить, что мы излагаем
события давно минувших дней: они произошли лет двадцать - тридцать тому
назад. В этих двух газетах и крылась тайна все возраставшего благополучия
Хокинса. Газеты постоянно информировали его о состоянии посевов на юге и