"Гарри Тертлдав. Взгляд в прошлое (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

из первых полетов на Луну, едва не кончившемся трагически, и "Наступление в
канун праздника Тет"[2] - о будущей войне и трагедии гораздо большего
масштаба. Если позабыть об экзотической военной технике, повесть тоже
читалась с тревожной убедительностью, если читатель иногда проглядывал на
четвертых страницах газет репортажи о том, как весело приходится французам,
пытающимся удержаться в Индокитае.
Но Гордиан - черт бы его побрал! - не ограничивался темами ближнего
будущего. "Нейтронная звезда" всполошила пару лет назад всех читающих
фантастику астрономов (а таких насчитывалось немало). Такой же эффект
произвел и рассказ "Сверхновая", хотя самого Пита больше всего восхитила та
обыденность, с какой в нем использовались вычислительные машины.[3] Такой
рассказ он с радостью написал бы сам.
Он мог вспомнить буквально десятки других примеров, и не только из
"Эстонишинг". "Галактик" и "Странность и научная фантазия"[4] тоже часто
публиковали Гордиана. После "Все вы зомби" прочие рассказы о путешествиях во
времени стали безнадежно устаревшими. "Сокрушитель звезд I" и "Сокрушитель
звезд II" ошеломили Пита, показавшись ему литературным эквивалентом
выступления джазового пианиста, импровизирующего на заданную тему. А "Время,
представляемое в виде спирали полудрагоценных камней" был и вовсе
неописуемым литературным фейерверком.[5]
Хотя Гордиан начал публиковаться только в 1949, он написал уже больше
Азимова - и ни одной слабой вещи! Рядом с таким автором Пит ощущал себя
новичком-любителем.
Устроившись поудобнее, он начал читать. И к концу третьей страницы
ощутил, как у него приподнимаются волосы на голове. Такого страха он не
испытывал с тех пор, как промчался на противотанковой самоходке сквозь
крошащиеся обломки Третьего рейха. Но то был простой и понятный страх - он
боялся, что пацан с гранатой, старик с "панцерфаустом" или какой-нибудь
прильнувший к прицелу "тигра" фанатик постараются, чтобы он никогда больше
не вернулся в Штаты. Но такое...
Дисциплина дисциплиной, но в тот вечер он написал очень мало.


* * *

Следующую неделю он провел в лихорадочном ожидании ответа Макгрегора.
Он послал ему письмо авиапочтой и наклеил еще одну красную шестицентовую
марку на вложенный конверт с обратным адресом. Скорейший ответ стал для него
важнее экономии.
Когда ответ наконец пришел, он стиснул зубы, дочитав его до конца.
"Дорогой Пит. Мне очень жаль, что Гордиан выбрал для своего рассказа
идею, которую ты считаешь своей, но такое случается сплошь и рядом (видел бы
ты содержимое моего мусорника!). Но я не сомневаюсь, что у тебя осталось
достаточно свежих идей на будущее. Присылай еще.
С наилучшими пожеланиями, Джим."
Пит швырнул письмо на кухонный стол.
- Он мне не поверил, - горько проговорил он.
- А ты на его месте поверил бы на слово? - возразила Кэтрин. - Я сама
до сих пор сомневаюсь, а ведь я своими глазами видела твой черновик.
- Пожалуй, ты права, - признал Пит. - Наверное, я считал, что Джим