"Гарри Тертлдав. Блеф (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

восхитительные формы Аззиас, своей любимой жены.
Недовольная тем, что он потревожил ее сон, Аззиас пробормотала в его
адрес какое-то ругательство.
- Прости, дорогая, - произнес он. - Табал повелел мне проследить
сегодня, чтобы прочистили каналы, пока они не забились илом.
- А, - сонно сказала она и снова заснула.
Рабы поспешили облачить Питканаса и расшитую золотом алую королевскую
мантию, водрузить ему на голову коническую корону и обуть в сандалии с
серебряными пряжками. Одевшись, он позавтракал лепешкой, вареной куриной
ножкой (ее опасно было оставлять, поскольку она была вчерашней) и запил все
это перебродившим фруктовым соком.
Во время трапезы Табал еще раз повторил предыдущее повеление. Как
всегда, когда Питканас задерживался с выполнением поручений божества, у него
заболела голова. Король-Слуга торопливо покончил с завтраком, вытер рот
полой мантии и поспешил выйти из королевских покоев. Слуги бросились
открывать двери.
Последние створки широко распахнулись, и он вышел на главную площадь
Куссары. Легкий ветерок с реки Тил-Баршип приятно холодил вспотевшее под
тяжелой мантией тело.
Прямо напротив дворца возвышалась гробница отца Короля-Слуги,
Дзидантаса - верхушку сооружения украшал череп. Несколько простолюдинов
положили к подножию гробницы свои нехитрые подношения: хлеб, сыр, фрукты. В
коротких накидках из легкой ткани им было куда легче, чем королю. Увидев
его, они пали на колени, касаясь лбами земли.
- Хвала твоему отцу, господин мой король! - вскричал один сдавленным
из-за неудобной позы голосом. - Он сказал мне, где искать потерянный
алебастровый кувшин!
- Ну что ж, хорошо, - отвечал Питканас. Мертвый отец (как, впрочем, и
живой) говорил с ним без всякого почтения.
Вот и сейчас Дзидантас фыркнул: "Мне казалось, что ты собирался
проследить за очисткой каналов".
- Я как раз иду, - скромно ответил Питканас, пытаясь избежать
отцовского гнева.
- Вот и ступай! - прорычал отец. Старик умер три с лишним года назад;
временами его голос и манеры начинали напоминать короля Лабарнаса, - его
отца, деда Питканаса. Сам-то Лабарнас редко к кому обращался теперь из
могилы, если не считать стариков и старух, что хорошо помнили его при жизни.
Что же касается Дзидантаса, то его присутствие было для жителей Куссары
таким же реальным и привычным, как, например, Питканаса.
В окружении слуг и придворных король шествовал по узким и извилистым
улочкам, стараясь не наступать на кучи гниющих отбросов. Фасады из
кирпича-сырца не отличались разнообразием, зато обеспечивали сносную защиту
от солнца. Несмотря на ветер с реки, день обещал быть жарким.
Питканас слышал голоса людей, сидевших во внутренних двориках за
высокими глухими стенами. С крыши донесся сердитый крик женщины, спавшей там
со своим мужем: "А ну поднимайся, пьянь! Надо же - так набраться, чтобы не
слышать голоса богов, зовущих на работу!"
Боги, которых она имела в виду, были жалкими и ворчливыми - одно слово,
боги для простонародья: боги домашнего очага, ремесел, торговли. Питканас
никогда не слышал их голосов и не помнил их имен - это дело жрецов. Великие