"Гарри Тартлдав. Тьма надвигается ("Тьма" #1)" - читать интересную книгу авторадобавил посол с архипелага. - Мы тоже вступим в борьбу с общим врагом.
Но посол Лагоаша, во время Шестилетней войны поддержавшего Валмиеру, сейчас промолчал - как и раскосый посол Куусамо, державы, владевшей восточной, существенно большей частью острова, который делила с Лагоашем. Лагоанцы с опаской поглядывали в сторону соседей, а те вели невнятную войну на море с Дьёндьёшем далеко на востоке, ухитрившись при этом не вступить в союз с ункерлантцами. Посол от двора конунга тоже держался в тени, как и дипломаты из незначительных держав, зажатых между Ункерлантом и Альгарве. Краста подобных тонкостей не замечала. Валмиера со своими союзниками, без сомнения, покарает гнусных альгарвейцев. Ввязались в войну - так пускай теперь попробуют на вкус, какова она! - На Трапани! - вскричала она. К балкону, с которого король Мезенцио должен был обратиться к народу и дворянству Альгарве, графу Сабрино пришлось прокладывать себе дорогу локтями. Он хотел выслушать речь своего сюзерена лично, а не прочесть потом в газете, или, если очень повезет, высмотреть крошечную фигурку в хрустальном шаре, заклятом подвернувшимся под руку чародеем. Люди расступались перед ним - мужчины с почтительным кивком вместо невозможного в толчее поклона, женщины (во всяком случае, некоторые) с зазывными улыбками. К графскому титулу это уважение не относилось никак. Его причиной был песочного цвета мундир с тремя полковничьими звездами на погонах, а главное - внушительных размеров нагрудный знак Летного корпуса. - Я стоял на этом самом месте, милая моя, - говорил оказавшийся рядом спутнице - может, дочери, а может, любовнице или молодой жене, - на этом самом месте, когда король Дюдоне объявлял войну Ункерланту. - Я тоже, - заметил Сабрино. Он тогда был молод - слишком молод, чтобы уйти на фронт прежде, чем Шестилетняя война подошла к концу. - Тогда люди были напуганы. А сейчас! - Типично альгарвейским цветистым жестом он обвел площадь. - Словно на праздник пришли! - В этот раз мы будем сражаться, чтобы вернуть свое, и все это знают, - отозвался старик, и его спутница решительно закивала. - А вам, сударь, - добавил он, заметив свернувшегося на груди Сабрино серебряного дракона, - наилучшей удачи в небе. Да сохранят вас силы горние! - И вам премного благодарен в меру своих скромных сил. - Невзирая на толчею, Сабрино поклонился и старику, и девушке и двинулся дальше. По пути он успел купить у шустрого разносчика ломтик дыни, завернутый в пергаментно-тонкий листок ветчины, и, покуда жевал, мог работать только одним локтем, из-за чего и не успел протолкаться поближе к балкону, прежде чем к толпе вышел сам король Мезенцио, рослый и стройный. Золотая корона сверкала на полуденом солнце ярче царской лысины. - Друзья мои, соотечественники, мы стали жертвою вторжения! - вскричал монарх, и Сабрино к облегчению своему обнаружил, что слышит его превосходно. - Каунианские державы мечтают обглодать наши кости. Елгаванцы наступают в горах, валмиерцы рвутся через границы маркизата по нашу сторону Соретто, который отняли у нас по Тортусскому договору, бешеные фортвежские уланы уже скачут по степям северо-запада. Даже сибиане, наши сородичи, вонзили нож в нашу спину - они берут на абордаж наши корабли, жгут наши |
|
|