"Гарри Тартлдав. Тьма надвигается ("Тьма" #1)" - читать интересную книгу автора

добавил посол с архипелага. - Мы тоже вступим в борьбу с общим врагом.
Но посол Лагоаша, во время Шестилетней войны поддержавшего Валмиеру,
сейчас промолчал - как и раскосый посол Куусамо, державы, владевшей
восточной, существенно большей частью острова, который делила с Лагоашем.
Лагоанцы с опаской поглядывали в сторону соседей, а те вели невнятную войну
на море с Дьёндьёшем далеко на востоке, ухитрившись при этом не вступить в
союз с ункерлантцами. Посол от двора конунга тоже держался в тени, как и
дипломаты из незначительных держав, зажатых между Ункерлантом и Альгарве.
Краста подобных тонкостей не замечала. Валмиера со своими союзниками,
без сомнения, покарает гнусных альгарвейцев. Ввязались в войну - так пускай
теперь попробуют на вкус, какова она!
- На Трапани! - вскричала она.


К балкону, с которого король Мезенцио должен был обратиться к народу и
дворянству Альгарве, графу Сабрино пришлось прокладывать себе дорогу
локтями. Он хотел выслушать речь своего сюзерена лично, а не прочесть потом
в газете, или, если очень повезет, высмотреть крошечную фигурку в
хрустальном шаре, заклятом подвернувшимся под руку чародеем.
Люди расступались перед ним - мужчины с почтительным кивком вместо
невозможного в толчее поклона, женщины (во всяком случае, некоторые) с
зазывными улыбками. К графскому титулу это уважение не относилось никак. Его
причиной был песочного цвета мундир с тремя полковничьими звездами на
погонах, а главное - внушительных размеров нагрудный знак Летного корпуса.
- Я стоял на этом самом месте, милая моя, - говорил оказавшийся рядом
мужчина, чьи усы из медно-рыжих стали почти серебряными, своей юной
спутнице - может, дочери, а может, любовнице или молодой жене, - на этом
самом месте, когда король Дюдоне объявлял войну Ункерланту.
- Я тоже, - заметил Сабрино. Он тогда был молод - слишком молод, чтобы
уйти на фронт прежде, чем Шестилетняя война подошла к концу. - Тогда люди
были напуганы. А сейчас! - Типично альгарвейским цветистым жестом он обвел
площадь. - Словно на праздник пришли!
- В этот раз мы будем сражаться, чтобы вернуть свое, и все это знают, -
отозвался старик, и его спутница решительно закивала. - А вам, сударь, -
добавил он, заметив свернувшегося на груди Сабрино серебряного дракона, -
наилучшей удачи в небе. Да сохранят вас силы горние!
- И вам премного благодарен в меру своих скромных сил. - Невзирая на
толчею, Сабрино поклонился и старику, и девушке и двинулся дальше.
По пути он успел купить у шустрого разносчика ломтик дыни, завернутый в
пергаментно-тонкий листок ветчины, и, покуда жевал, мог работать только
одним локтем, из-за чего и не успел протолкаться поближе к балкону, прежде
чем к толпе вышел сам король Мезенцио, рослый и стройный. Золотая корона
сверкала на полуденом солнце ярче царской лысины.
- Друзья мои, соотечественники, мы стали жертвою вторжения! - вскричал
монарх, и Сабрино к облегчению своему обнаружил, что слышит его
превосходно. - Каунианские державы мечтают обглодать наши кости. Елгаванцы
наступают в горах, валмиерцы рвутся через границы маркизата по нашу сторону
Соретто, который отняли у нас по Тортусскому договору, бешеные фортвежские
уланы уже скачут по степям северо-запада. Даже сибиане, наши сородичи,
вонзили нож в нашу спину - они берут на абордаж наши корабли, жгут наши