"Гарри Тертлдав. Молот и наковальня (Смутные времена #2, Видесский цикл)" - читать интересную книгу автора

то мятеж будет быстро и легко подавлен.
Усилием воли Маниакис запретил себе даже думать о возможности
поражения. Отвечая на приветствия, он твердым шагом подошел к месту, где
был ошвартован "Возрождающий". На причале, неподалеку от флагмана, уже
находился иерарх Каставалы, облаченный в роскошную, шитую золотом мантию с
голубым кружком, знаком Фоса-солнца, на левой стороне груди. Он возносил
молитву благому и премудрому Господу, прося провести флагман невредимым
сквозь все предстоящие сражения. За спиной иерарха два клерика низшего
ранга в простых серых рясах размахивали кадилами, из которых курился
дымок, напоенный сладким ароматом корицы и острым, горьковатым запахом
мирта.
- Добрый день, святой отец, - сказал Маниакис, поклонившись иерарху.
- Воистину добрый, величайший, - ответил тот.
Духовный пастырь Каставалы был иссохшим человеком весьма преклонных
лет. Звали его Грегорий. Блестящий, наголо обритый череп довершал сходство
высокочтимого Грегория со скелетом. Слова иерарха приличествовали
ситуации, но тон оставлял желать лучшего. Как и пристальный, полный
скрытого подозрения взгляд, коим святой отец одарил будущего Автократора.
Маниакис вздохнул. Старец не впервые бросал на него такие взгляды.
Иерарх питал справедливые сомнения насчет его правоверности. Было
общеизвестно, что старший Маниакис в своем поклонении Фосу следовал догме
васпураканского учения, согласно которой первым человеком, созданным
благим и премудрым Господом, был Васпур, а потому все произошедшие от него
васпураканцы являлись князьями по праву рождения.
С точки зрения видессийцев, подобное учение было ересью. Хотя младший
Маниакис родился в семье, где вера его предков не подвергалась сомнению,
он рос среди видессийцев, столь же истово отвергавших эту догму, сколь
свято верил в нее его отец. Но одно младший Маниакис знал наверняка: если
уж он вознамерился натянуть алые сапоги Автократора и править
видессийцами, ему придется ублажать не одного только экуменического
патриарха, но и всех, кто принадлежит к той же конфессии. Он просто не мог
позволить, чтобы у сторонников Генесия появилась возможность вопить на
всех углах, что Маниакис еретик.
Он простер руки к солнцу и проговорил нараспев:
- Будь благословен, Фос, владыка благой и премудрый, милостью твоей
заступник наш, пекущийся во благовремении, да разрешится великое искушение
жизни нам во благодать.
Вслед за ним слова символа веры повторил Грегорий, потом два клерика,
а затем все остальные. Это вовсе не помешало иерарху вновь бросить на
Маниакиса взгляд, исполненный подозрения: ведь васпураканцы читали символ
веры точно так же, как и правоверные видессийцы.
Но по-видимому, иерарх, хотя и неохотно, все же пришел к выводу, что
сейчас не время обсуждать возможные разногласия. Старец вновь простер руки
к солнцу:
- Да не оставит своими милостями Господь наш, благой и премудрый,
тебя и всех тех, кто ныне отправляется с тобой в море! Да увенчается поход
ваш великой победой! Да поможет вам Фос вернуть Видессии великую славу,
которой она так долго была лишена! Да будет так!
- Да будет так! - эхом отозвался Маниакис. - Благодарю тебя, святой
отец!