"Гарри Тертлдав. Молот и наковальня (Смутные времена #2, Видесский цикл)" - читать интересную книгу автора

губернатора так же легко, как восходящее солнце затмевает самую яркую
звезду.
Едва вельможи увидели Ротруду, обсуждение достоинств сада
прекратилось само собой. Женщины из Халогаланда были редкими гостьями в
Видессии, и золотые волосы Ротруды словно магнитом притянули к себе взоры
гостей. Великолепная грива золотых волос была самой яркой особенностью ее
облика, но все остальное им не уступало: большущие темные бездонные глаза,
сильный решительный подбородок, выступающие скулы, красивый прямой нос,
высокий стройный стан - она почти не уступала ростом Маниакису, которого
никак нельзя было назвать малышом, - и, наконец, великолепные формы,
испокон веку делающие женщину женщиной...
Пристальные, почти нескромные взгляды гостей наполнили младшего
Маниакиса гордостью. Но те же взгляды заставили Ротруду чувствовать себя
не совсем удобно.
- Они уставились на меня, будто на невиданное заморское чудовище из
жарких стран со свиным рылом вместо лица, - сказала она, повернувшись к
Маниакису. Хотя ее видессийский был правильным, говорила она, растягивая
слова, чуть замедленно, с легким певучим акцентом.
- Просто они поражены и восхищаются тобою, - ответил он. - Если бы ты
родилась в империи, все они сейчас были бы у твоих ног.
- Если бы я родилась в империи, то выглядела бы точно так же, как все
остальные, и тогда они даже не взглянули бы на меня. - Ротруда
наклонилась, ласково взъерошила волосы Таларикию. - Никому ведь не
приходит в голову пялиться на твоего сына, который так похож на тебя!
- Да, - согласился Маниакис, - похож. Волосы малыша, по которым
ласково пробежались пальцы Ротруды, столь же черные, как волосы его отца,
были, однако, прямыми, а не волнистыми. Кроме того, кожа у Маниакиса была
темнее, чем у большинства видессийцев, у Таларикия же светлее. Да и
чертами лица малыш напоминал мать, хотя его нос уже сейчас, когда ему едва
сровнялось три года, подавал большие надежды. Скорее всего, этот нос очень
скоро станет таким же впечатляющим, как у всех Маниакисов.
Тем временем Курикий решительно приблизился к Маниакису и его
спутникам. Разговоры остальных вельмож сразу стихли. Все ждали дальнейших
действий казначея. Тот отвесил глубокий поклон и сказал:
- Счастлив вновь встретиться с тобой, высокочтимый Маниакис! -
Курикий говорил вежливым, нейтральным голосом. - Не окажешь ли мне честь,
представив своих спутников?
- Охотно, - ответил Маниакис, стараясь не уступить Курикию в
обходительности. - Высокочтимый Курикий! Позволь представить госпожу
Ротруду и ее сына, нашего с ней сына, Таларикия!
Ну вот. Правда наконец прозвучала. И пусть Курикий поступает с этой
правдой так, как ему заблагорассудится.
- Очень приятно, - поклонившись еще раз, осторожно сказал казначей. -
Я так понимаю, что госпожа Ротруда - твоя жена?
- Нет, высокочтимый, - последовал спокойный ответ. - Разве я не
помолвлен с твоей дочерью? - Маниакис говорил уверенно, поскольку в свое
время не скрыл от Ротруды свое обручение с Нифоной. Ротруда всегда
предпочитала воспринимать мир без прикрас, таким, каков он есть. К тому же
при ее сильном, вспыльчивом характере скрывать от нее столь важное
обстоятельство было бы неблагоразумно и, пожалуй, даже небезопасно. До