"Гарри Тертлдав. Похищенный трон" - читать интересную книгу автора

почву. - Не очень-то она отличается от земель вокруг крепости.
- Ганатов нет, - сказал ехавший рядом Вараз. - Надо же, совсем никакой
пахотной земли.
Младший брат был прав. Впереди, насколько хватал глаз, простирались трава
и кусты, пожелтевшие и пожухлые от летнего солнца, - именно этот унылый цвет и
напомнил Абиварду о доме. Но он всегда считал, что Пардрайянская равнина
плоская, как тарелка. Это было не так: на ней имелись неровности, холмики и
впадины, как и на любой другой земле.
Неровности почвы напоминали волны моря, а это, в свою очередь, пробудило в
памяти пророчество Таншара. Но никто не назвал бы это море узким.
Пероз, Царь Царей, оставил позади большой отряд для охраны моста -
единственного для всей армии пути назад, в Макуран. Глядя, как назначенные для
этого воины начали возводить укрепления, Абивард на мгновение проникся к ним
жалостью. Бедняги, пройти такой путь только для того, чтобы лишиться счастливой
возможности сокрушить хаморов!
Основные же силы армии двинулись по равнине на север. Когда Абивард
обернулся, чтобы еще раз взглянуть на охраняющих мост, он увидел, что они
исчезли в гигантском облаке пыли, поднятом тысячами коней и сотнями крытых
повозок. От пыли у него заслезились глаза; она проникала повсюду и скрипела во
всех складках кожи. Когда Абивард отплевывался, плевки его были коричневыми.
Он посмотрел на небо. Солнце еще можно было разглядеть. В воздухе стояла
пыль, поднятая армией; облаков не было. И все же он сказал:
- Сейчас бы дождичка.
Годарс моментально выгнул руку - этот жест означал "не приведи Господь".
- Ты, парень, сам не знаешь, что говоришь? - воскликнул он. - Один хороший
ливень - и все превратится в сплошную кашу, как это бывает у нас возле
крепости. И для одного-то всадника месить грязь - небольшое удовольствие, а
попробуй-ка протащить целую армию. Тогда путь, который занял бы несколько дней,
растянется на месяц. Запомни простое правило: как ни плоха пыль, грязь еще
хуже.
Пристыженный Абивард надолго замолчал и не проронил ни слова до самой
ночевки. Он понял к тому же, что, если пойдет дождь, сорвутся планы Пероза
поджечь степь. Поскольку он не мог заставить себя удовлетвориться той погодой,
которая есть, зная при этом, что перемена может быть только к худшему, ночь он
провел не в самом приятном расположении духа.
На завтрак были сухари, финики в меду, копченая баранья колбаса, настолько
соленая и сухая, что у Абиварда челюсть свело, и дрянное вино. Вараз, давясь,
покончил со своей порцией колбасы, скорчил ужасную гримасу и сказал Годарсу:
- Если бы нас так накормили дома, ты высек бы поваров.
- Может быть, и так, - сказал Годарс, - очень даже может быть. - Он доел
колбасу и надолго приложился к чаше с вином, смывая отвратительный вкус. - Но
если бы мы отправлялись в долгий путь, я высек бы поваров, не дай они нам в
дорогу такую пищу. Дело в том, что она не портится.
- Ага, даже червей от нее тошнит. - Абивард хотел пошутить, и его братья
улыбнулись, но Годарс испортил все удовольствие, кивнув самым серьезным
образом.
Дихган и его сыновья повалили и увязали в тюк шатер, в котором ночевали,
привязали шесты и кошмы на спину вьючной лошади, затем облачились в доспехи,
помогая друг другу справиться с неуклюжими застежками и крючками, и отправились
дальше на север. Медленно тянулись долгие фарсанги. Лишь раз Абивард оживился,