"Гарри Тертлдав. Император Крисп (Видессийский цикл, Сага о Криспе 3)" - читать интересную книгу автора

мостовой камень и швырнуть его в этом запущенном районе можно было за пару
секунд. Халогаи поняли это раньше
Фостия и шагнули вперед, оттеснив Фостия от кучки людей, которая в любой
момент могли превратиться в разгневанную толпу.
- Стойте, - велел им Фостий.
Северяне даже не покосились на него. Не отрывая глаз от стоящих перед
маленьким храмом людей, они молча покачали головами. Не очень высокий Фостий
почти ничего не видел за их широкими плечами, и тогда он, повысив голос,
обратился в горожанам:
- Мне надоело молиться Фосу в пышных храмах. Разве можем мы надеяться, что
благой бог услышит нас, если мы говорим о помощи беднякам в храме, который
богатством превосходит дворец самого Автократора?
Никто пока не заметил его красных сапог - за спинами халогаев
Фостий был практически невидим. Прихожане, подобно прохожим на улицах,
должно быть, приняли его за обычного вельможу, сдуру забредшего в трущобы.
Услышав его слова, они стали негромко переговариваться. Вскоре мясник спросил:
- Ты и в самом деле так думаешь, друг?
- Да, - громко ответил Фостий. - Клянусь в этом владыкой благим и
премудрым.
То ли слова, то ли тон Фостия показались им убедительными; во всяком
случае, на прежде хмурых лицах появились улыбки.
Мясник, говоривший от имени всех, обратился к нему:
- Если ты так думаешь, друг, то можешь послушать, что вскоре скажет в
храме наш священник. Мы даже не станем просить тебя умалчивать о его словах,
потому что они умны и правильны. Я прав, друзья мои?
Все вокруг него закивали. Фостий задумался: то ли эта группа прихожан
использовала слово "друг" как обобщающий термин, то ли оно было привычным для
мясника обращением. Уж лучше первое. Для верящих в Фоса обращение звучало
непривычно, но Фостию понравился его дух.
Все еще ворча, халогаи позволили ему войти в храм - но один из них шел
перед Фостием, а второй сзади. На грубо оштукатуренных стенах висело несколько
икон с изображениями Фоса; никаких прочих украшений в храме не имелось. За
алтарем из резных сосновых досок стоял священник. Его синяя ряса из самой
дешевой шерсти была лишена даже пришитого напротив сердца кружка золотой парчи,
символизирующего солнце Фоса.
Несмотря на непривычную обстановку, литургия здесь ничем не отличалась от
соборной, и Фостий следовал за этим священником с той же легкостью, как и за
вселенским патриархом. Единственной разницей оказался акцент священника, еще
более сильный, чем у Криспа, который упорно избавлялся в своей речи от
крестьянских интонаций. Фостий пришел к выводу, что священник приехал с запада,
а не с севера, как его отец.
Когда отзвучали положенные молитвы, священник обвел взглядом паству.
- Я радуюсь, что владыка благой и премудрый вновь привел вас ко мне,
друзья, - сказал он. Произнося последнее слово, он не сводил глаз с Фостия и
халогаев, словно гадая, подходят ли они под это определение.
Позволив себе проявить сомнение, он продолжил:
- Друзья, мы не знали проклятия материального изобилия. - Он вновь бросил
на Фостия оценивающий взгляд. - За это я благодарю владыку благого и
премудрого, потому что нам лишь немногое придется отбросить перед тем, когда мы
предстанем на суд перед его святым троном.