"Гарри Тертлдав. Император Крисп (Видессийский цикл, Сага о Криспе 3)" - читать интересную книгу автора

Примерно пятый час ночи, решил он - скоро полночь.
Фостий опустил глаза. Императорскую резиденцию от прочих зданий дворцового
комплекса отделяла вишневая роща - чтобы у
Автократора и его семьи возникала хотя бы иллюзия уединенности.
Сквозь ветви деревьев Фостий разглядел окно, ярко освещенное свечами или
лампами, и кивнул. Да, Крисп работает и с крестьянским упорством ведет битву с
огромностью империи, которой правит.
Свет в окне погас. Даже Криспу приходилось уступать сну, хотя
Фостий не сомневался, что отец отказался бы и от сна, если бы мог.
Из окна зала высунулась чья-то голова.
- Возвращайтесь, ваше младшее величество, - услышал Фостий слова,
произнесенные слегка заплетающимся от вина языком. -
Веселье только началось.
- Веселитесь без меня, - бросил Фостий и пожалел, что вообще собрал
сегодня приятелей. Легкость, с какой они предавались веселью, лишь усугубляла
его мрачность.
Он рассеянно прихлопнул москита; в темноте снаружи их было меньше, чем в
освещенном зале. Когда в императорской резиденции погасли последние лампы,
здание за вишневой рощей растворилось в темноте. Фостий медленно зашагал в ту
сторону; ему не хотелось заходить, не убедившись, что отец уже отправился
спать.
У входа стояли стражники-халогаи. Высокие светловолосые северяне, узнав
Фостия, отсалютовали ему, подняв топоры.
Окажись он злоумышленником, их топоры тоже поднялись бы, но не для
приветствия.
Как и всегда, возле входа находился один из дворцовых евнухов.
- Добрый вечер, ваше младшее величество, - произнес он, вежливо кланяясь.
- Добрый вечер, Мистакон, - отозвался Фостий. Из всех евнухов-постельничих
Мистакон был к нему ближе всего по возрасту, и потому Фостию казалось, что он
понимает его и сочувствует ему более, чем остальные. Ему даже в голову не
приходило задуматься о том, что чувствует сам Мистакон, чья созревшая
мужественность, образно говоря, завяла еще на лозе. - Отец спит?
- Да, он в постели, - ответил Мистакон тем странно бесцветным голосом, к
которому прибегают евнухи, желая намекнуть на двойной смысл сказанного.
Впрочем, сегодня вечером Фостию, было не до тонкостей. Он испытывал лишь
облегчение - удалось прожить еще один день, не встретившись с отцом.
- Я тоже пойду спать, почтенный господин, - сказал он, назвав особый титул
Мистакона в иерархии евнухов.
- Все уже готово, ваше младшее величество, - произнес
Мистакон, что по сути являлось тавтологией: Фостий был бы потрясен, если
бы в его комнате хоть что-то оказалось не готово. - Окажите любезность
следовать за мной...
Фостий зашагал вслед за постельничим по коридорам, где мог ориентироваться
хоть с завязанными глазами. В свете факелов свидетельства долгих столетий
имперских побед казались какими-то выцветшими и нечеткими. Конический шлем,
некогда принадлежавший Царю царей Макурана, стал просто куском железа, а
картина, на которой видесские войска штурмом брали стены Машиза - обычной
мазней. Фостий потряс головой. То ли он просто устал, то ли освещение
подшучивает над его зрением.
Для своей спальни Фостий выбрал помещение как можно дальше от спальни