"Александр Тюрин. Формула истории " - читать интересную книгу автора

безопасности, но они не обеспечивали и сотую долю безопасности, которую
давал ракетно-ядерный щит.
Казалось бы в области пропаганды мы могли сверкать неуязвимостью,
опираясь на свои экономические и военные достижения, на свою обильную помощь
многочисленным братьям по всему миру.
Однако Запад воспользовался гигантской прорехой в идеологии Руси
Индустриальной - туда и устремились информационные вирусы. Этой прорехой
была мессианская претензия на место номер один по материальным богатствам,
по уровню потребления вещественных благ. Претензия была глубоко нерусской,
не соответствующей природе нашей холодной континентальной страны, она была
порождена классическим европейским марксизмом, густо замешанным на
протестантском мировоззрении, и стала троянским конем Запада.
Наши собственные элиты вдруг стали сравнивать нас с западными
государствами - с системами, которые веками развивались в куда более
благоприятной внешней среде.
Чисто формальное сравнение с Западом работало против СССР. Это было
абсурдное сравнение по размерам индивидуального потребления (даже не по
количеству, а по ассортименту), не учитывающее климата, географии, короткого
индустриального пути и последствий разрушительной войны, не принимающее во
внимание специфики потребления в коллективистском обществе. Автор этих строк
никак не мог убедить своего дедушку, что иметь личный автомобиль - это лучше
чем ездить на общественном транспорте; дедушка-фронтовик так и умер в полной
уверенности, что на трамвае веселее, пробок не будет и воздух не испортится.
Сравнение с Западом не учитывало простого обстоятельства, что народы
(как и личности) находятся в неравных условиях. "Лучше быть богатым и
здоровым, чем бедным и больным" говорят в Одессе, поэтому одесситы никогда
не будут сравнивать двухметрового качка с инвалидом великой отечественной
войны.
Сравнивать СССР с западными странами было можно и нужно, по тем
показателям, которые неопровержимо свидетельствовали в нашу пользу - по
темпам прогресса, по цифрам, показывающим, чего страна добилась при тех
начальных условиях, которые имела. И почему нас надо сравнивать с США и
Норвегией (эта ж вообще узкая полоска суши вдоль теплого морского течения),
а не с Монголией или Афганистаном, которые по внутриконтинентальной
замкнутости очень близки к большей части СССР.
Значительная часть претензий советских элит к родному государству
находилась за пределами рационального и могла быть рассмотрена только в
рамках социальной психиатрии. "А почему это у нас холоднее, бледнее, кислее,
почему небо пасмурное, а у них голубое? Почему у меня нет длинноногой
девушки, такой, как в Плейбое, и почему я вынужден рассматривать сисястых
красоток в импортных журналах украдкой? Почему у нас всё спокойно и скучно,
а у них весело и даже в детских мультиках все постоянно дерутся друг с
другом? Почему у них товары в пестрой упаковке, а у нас в серой бумаге? "
Советское общество было в значительной степени было убито
подсознательным протестом против сенсорного однообразия. В каком-то смысле
даже высота общественной морали в советском обществе сыграла против него,
низменные инстинкты подавлять опасно.
Если в одном месте убудет, то в другом прибудет. Интеллектуальные силы,
утекающие из сферы управления, притекали в сфере подрывной деятельности.
Советские элиты, имеющие максимальный доступ к традиционно мощной