"Александр Тюрин. Повесть о тихом ужасе (Журнал "Фантакрим-MEGA") (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

наваристый борщ, мглы вылетали и лопались пузыри, открывая грубые ноздри,
ощеренные пасти, низкие морщинистые и срезанные дегенеративные подбородки.
Рожи изо всех своих подлых сил лезли к тельцу. Бодая друг друга, скуля от
нетерпения, припадали к ране и ручейку, жадно хлебали и - утончались,
светлели. Вырисовывались изящно очерченные носы и подбородки, гладкие
лица, узкие алые губы. Летягин почувствовал, что некой частью и он
находился там, в видении. Это было подобно включению штепселя в розетку.
Он на одно мгновение поддался порыву, всего на одно мгновение, и...
Раздался звон, витрина разлетелась стеклянными брызгами.
- Давно пьешь? - спросил его в отделении лейтенант Батищев.
- Это какое-то недоразумение, я - Летягин Георгий Тимофеевич, никогда у
вас, так сказать, на учете не стоял.
- Вот это и плохо, вот это упущение с нашей стороны, - оживился
лейтенант. - Взяли бы мы тебя на контроль раньше, сегодня бы ты не пытался
у нас витрину разбить и, может, вообще находился в другом месте - Постой!
Летягин, говоришь тебя зовут...
Медленно, но верно закрутились колеса, и телега лейтенантской памяти
проследовала до остановок под названием "Потыкин" и "Дубилова". Так,
Летягин, потыкинский дружок, плохой квартиросъемщик, вредящий соседке -
миленькой пампушке Дубиловой...
- А чем был вызван ваш визит к Потыкину десятого сентября накануне его
смерти? Неурегулированными денежными спорами? Поссорились ли вы в тот
вечер?
Летягин испугался. Он пугался, пугался и вдруг понял, что пугаться
дальше некуда. Страшно захотелось, чтобы жирный боров лейтенант лежал
полуживой тушей, как привидевшийся в витрине телец.
- Вы очень тонко ведете следствие, - внезапно заявил Летягин. - Это у
вас, конечно, прирожденное. Как жаль, что ничего уголовного я не содеял и
не могу дать проявиться вашему таланту в полной мере...
Летягин говорил и удивлялся: откуда в нем способности к лести и вранью?
Порой он не находил новых фраз и повторял старые, но лейтенант только
кивал, а потом и кивать перестал, а клюнул носом и замер. Летягин уже
растерялся, гипнотический дар и поэзия заклинаний никогда не числились за
ним, скорее, наоборот.
"Учтите, товарищ угомонился ненадолго, но если сотворить, что велит
ваша совесть, то он сделается тихий и послушный, - сказал издалека, а
может, изнутри, очень резонный голос. - И вокруг никого. Отличный момент".
"Цапай мента, цапай, пока не поздно", - возник еще один собеседник,
весьма истеричный и злой.
"Кто вы?" - простодушно спросил Летягин.
"Мы - твоя совесть", - слаженным дуэтом ответили голоса.
Летягин всполошился - психзаболевание стремительно прогрессировало.
"Ты вооружен, ты отлично вооружен", - не отвязывался резонный голос.
А Летягину ненадолго показалось, будто его подхватила волна и покачала
на себе, потом уже что-то полезло из челюстей, а язык вдруг стал пухнуть.
От ткнул пальцем и чуть не поцарапался - клыки уже оснастили его
жевательно-кусательный аппарат. Опустив глаза, он увидел, что язык свисает
ниже подбородка и вдобавок заострился.
Страшное ночное видение переходило в разряд реальностей.
"Чудовищем быть нельзя - лучше в тюрьму", - лихорадочно прикинул