"Александр Тюрин. В мире животного (нашествие - XXI)" - читать интересную книгу автора

Дуевские слова вспоминал, о высасывании душевного жара у граждан. Как-то
выкручивали меня в очередной раз, ну и выпустили жар. Заодно и некое
существо, прихватив мои мысли, выскочило наружу, назовем его для ясности
ГНОМИКОМ. Что интересно, я как бы стал им. Раз - и затянулась пеленой вся
камера, принялся блуждать я (то есть гномик) в непроглядной мгле. Блуждаю
по-черному, вокруг же неустанное чавканье и всасывание, будто это не
туман, а питательный бульон. Несколько раз видел и тени чавкающих-сосущих,
каких-то родственников пиявки и глиста. Один червяк так мощно меня
потянул, что я принял его за Родиона Михайловича. Навроде разглядел даже -
сидит тот тихонький в кабинете, стеклышки очков поблескивают, конфетку
жует и бумажку правит. Рванулся сдрейфивший гном обратно с такой силой,
что чуть не треснул. Повоевал с ветрами, попланировал и как-то из тумана
пищеварительного выскочил, прямо в родную камеру.
Хотя можно было гордиться, что я за свой жар души схватился и не дал
его сожрать, но подозрительные видения намекали скорее на помутнение в
голове. И в самом деле, поволокли меня на допрос, а я собрался дать еще
один ответ. По-джентльменски выражаясь, попробовать внезапно Белорыбова
нокаутировать, а по-рабоче-крестьянски - дать ему по соплям, чтоб не скоро
встал. Пусть хуже, но роль будет не чужая, а моя. Хуже себе сделать не
пришлось, следователь стал вдруг умным и добрым. Извиняется даже, мол, кто
же знал, что вы такой положительный гражданин. Я, обалдевши от
положительных эмоций, решил, что это спасенный жар души мою судьбу
устроил.
Разгадка пришла вместе с шефом бюро Пузыревым. Он меня встретил
недовольным сопением, но известил, что в технопарке за время моего
отсутствия завершилась биография еще одного ученого. Кстати, последний
убиенный занимался преобразованиями каких-то сверхдлинных субэлектронных
волн, из-за которых иногда в природе шаровые молнии родятся.
Субэлектронщику стало хуже, а мне лучше, вот и разберись, где тут мораль.
Пару деньков полежал в ванной, отмок, попил женьшеневки, потом отправился
к врачу-костоправу. Врач хрустел костями. Это помогло. Хрустел-то он
костями другого пациента, но я, наслушавшись такой музыки, понял, что
лучше стать здоровым и идти домой. Попадись к такому доктору на сеанс,
действительно потом ни на что не пожалуешься.
Приступив к выполнению служебных обязанностей, я уже ничего не
скрывал. Каждому вколачивал страхи, когда пропуск проверял. Только в моих
услугах уже не особо нуждались. И так все было известно, катались жуткие
вести из уст в ухо. Эскадроны смерти, красные бригады, черные сотни и
другие кошмарные темы надолго прописались в головах. Большинство
прознавших про это дело репортеров настаивало на том, что нынче орудуют не
какие-нибудь закоренелые преступники с четко очерченными целями, а юные
сорванцы-консервы из группировки ГСДБ (Гитлер-Сталин - дедушки-братья) или
романтики-калы из бандбригады "Батька с нами". Дескать, юнцы утверждают
свою мужественность, вбивая клин в какую-нибудь голову с противоположной
стороны баррикады. Получалось, что Файнберга принесли в жертву консервы,
Веселкина - калы, субэлектронщика опять же консервы.
Я стараюсь не попадать под струю самой свежей общественной мысли,
которую испускают печатные, а точнее, непечатные органы. Поэтому
притворялся (и очень удачно) олигофреном, чтоб не вслушиваться и не
вчитываться. Даже невооруженным взглядом видно, что у малолетних калов,