"Александр Тюрин. В мире животного (нашествие - XXI)" - читать интересную книгу автора

Белорыбов проявил режиссерское мастерство. Меня дернули, как морковку, за
чубчик вверх, и боец, сбегавший к Веселкину, ткнул прямо кровавой пятерней
в мое уставшее лицо.
- От этого так просто не отмоешься, - сказал посуровевший сообразно
моменту капитан Белорыбов. - Двадцать пять лет расстрела тебе, и то мало.
Дебил дебила видит издалека. Я в Белорыбове почувствовал под тонким
налетом цивилизации полный котел бреда.
- С вытащенными из пазов руками и вы не помоетесь, - пытаюсь унять
опричника.
А в ответ опять жлобство, грубость "ванька-встанька", известная мне с
армии, тычки в живот и по почкам. На службе-то я быстро нашел себе
персонального мучителя, который "обрабатывал" красиво, но облегченно,
по-театральному. За эти услуги передавал ему, подавляя музыку в животе,
всю сухую колбасу, импортированную из дома, впрочем, ее и так бы отняли.
Но Белорыбова колбасой не смягчишь, он тверд, как тот клин, что завершил
карьеру физика.
А видеозаписи с моим алиби капитан просто стер. Попробуй в такой
неакадемической обстановке заикнись про слизь и чешуйку в пакетике,
который дружки выбросили при обыске в мусорное ведро. Да они ж заставят
меня сожрать этот вещдок вместе с остальными помоями.



3

В камере СИЗО людей хватало, но двое держались особняком. Я и мой
опекун. Он должен был помочь мне. А мне предстояло рассказать, как гасил
светильник отечественного разума. Стараться и придумывать не надо было,
всю историю сочинил бывший режиссер, а нынче драматург Белорыбов.
Оставалось только передать своими словами, но под протокол. Главное было
не запутаться в расписании греховных дел. Начать с учительницы Рахиль
Израилевны, которая внушила ненависть к родным березкам. Не забыть о
тренировке по метанию клиньев в гастролера Файнберга. Ну и закончить самым
последним обагрением рук.
Я же отвечал на жизненный вопрос. Первый ответ, не хочу играть роль,
прописанную мне назойливым драматургом. Второй - желаю сохранить в
организме больше целых деталей, чем позволяет ситуация. Первый и второй
уживались друг с другом плохо. Налегал на первый - и вот результат: через
несколько дней я нуждался отнюдь не в косметическом ремонте. Приятно было
б что-нибудь противопоставить своему оппоненту, но подходящего средства не
нашлось. Рука у него в два раза шире моей; морда и брюхо чувствительны к
битью, как кирпич и мешок с картошкой; стрелять, естественно, нечем, разве
что соплей. А улепетнуть внутри такой клетки могла бы только черепаха из
апории пресловутого Зенона (его бы на мое место). Наконец понял, пора
давать второй ответ. Ведь я успел уже попрощаться с тремя зубами, двумя
клочьями волос, телесным цветом лица, и что-то внутри стало шалить.
Тратить ресурсы столь быстро, наверное, было бы легкомысленно.
Еще одна незапланированная неприятность настигала меня, когда опекун
уже выдавал трели на нарах. Неведомая сила как бы выкручивала меня на
манер тряпки. Я даже несколько раз штаны ощупывал, не мокрые ли. И