"Александр Тюрин. Последнее чудо-оружие Страны Советов" - читать интересную книгу автора

попробовал мне посодействовать через сенатора, который по таким поводам
письма пишет Брежневу и в Верховный Совет. Но попросил, чтобы я собрала
кое-какой материал через своих друзей-психиатров насчет пациентов, которые
сидят в психушках из-за убеждений. В общем, я кое-что узнала из разных там
разговоров, свои сведения передала через одного члена хельсинкской группы,
у которого хороший контакт с Западом.
- Ясно, члена хельсинкской группы по фамилии Зусман-Рокитский недавно
отправили контактировать с мордовскими зэками, сенатор, который любит
писать письма, именуется Джексоном и давно считается махровым
антисоветчиком. А муж не преминул воспользоваться вами ненадлежащим
образом и спокойно подставил органам госбезопасности. Чему они, конечно,
обрадовались.
- Но если бы я могла просто сесть на самолет до Нью-Йорка, ничего
такого бы не случилось.
- Просто только в носу ковырять, гражданочка. Каждый второй из
отлетевших на историческую родину чешет сразу на радио "Свобода", в разные
там исследовательские центры, а то и прямо в ЦРУ, и корчит из себя
большого советолога, выкладывает все, что высмотрел и вынюхал на
географической родине.
- Но сведущих в секретах среди отъезжантов как раз нет.
- Уважаемая дамочка, я всегда считал врачей-инфекционистов более
искушенными людьми. Матерым аналитикам не нужны сегодня прямые сведения.
Им достаточно косвенных данных, которые они дополнят снимками со своих
спутников и результатами радиоперехвата со своих станций слежения.
Сигарета ее давно превратилась в пепел. Да и моя тоже.
- Мне не на что надеяться, да? - впервые в ее словах просочилась
густая выстоявшаяся грусть-тоска.
Я должен был, конечно, сказать, что от меня ей точно ждать нечего, но
в этот момент ее коленка случайно или специально коснулась моей руки,
лежащей на рычаге коробки скоростей, и по мне проскочила какая-то волна. Я
не из породы шустрых кобельков, но эта пульсация скользко и тепло прошла
по моему позвоночнику, затронув все необходимые нервные центры и выделив
все необходимые гормоны. Поэтому вместо твердого отказа я нетвердым
голосом произнес:
- Ладно, попробую что-нибудь сообразить. По крайней мере узнаю, что
вам грозит в натуре.
А потом я совершил вторую ошибку. Я не высадил ее из машины и не
выбросил из головы с прочей дурью. Не поехал сразу к Зухре, знойной
студентке театрального института, которая умела танцевать танец живота и
делать под тобой и на тебе все необходимые па. В этом случае гражданка
Розенштейн навеки выпала бы из моего мозга да и позвоночника тоже. Вместо
этих разумных действий я повез врачиху-инфекционистку под завывания
Тынниса Мяги, жалобно просящего из радиоприемника "остановите музыку".
Доставил прямо к ее дому, на Загородный проспект, тридцать два. Возле
парадной прогуливались разряженная кудрявая девочка годков четырех, столь
непохожая на моих близнецов, и старуха с крючковатым носом - видимо внучка
с бабушкой. Ребенок сразу бросился к гражданке Розенштейн, тут и козлу
ясно, что встретились дочка с мамкой. Они зашли в парадную и зажглись окна
на четвертом этаже, а я все никак не мог тронуться с места. Потому что
понял - серьезно влип. Я очень явно, словно жидкое вещество, ощутил силу,