"Александр Тюрин. Падение с Земли, книга 1, В мире животных" - читать интересную книгу автора

капитана. Адресаты у него, помню, не застаивались, но каждый раз подавай
ему новые фразы. Ну, и я под конец обнаглел. Пока он не обслужит меня как
бармен в пятизвездочном отеле, ничего я очередной "Лауре" не пишу.
Матерится он, будто царского времени извозчик, а не красноармеец, но
херцу-то не хочется покоя...
Я и нынче, бывает, между фразами "дежурство принял" и
"дежурство сдал" изготовляю всякую фигню за мелкую
монету, сценарики для рекламных роликов или компьютерных игр. Но
это лишь отголоски. Я, вообще, два года ничего полезного не
делал, только самовыражался, хотел на полку районной библиотеки
попасть между Гоголем и Герценом (моя фамилия Гвидонов), чтоб
меня жадно читали даже в уборной. Сляпал роман и три повести,
послал по экземпляру каждого магнус опуса в три разные редакции.
Ну и меня в ответ послали. Кто уверял, что мое творчество не для
толпы, лучше завести попугая и декламировать перед ним; кто
посоветовал чаще открывать книги приличных писателей; кто меньше
списывать; а кто больше упражняться в сексе. Как бы не так, жена
все два года поиски не разделяла, и подъехать с рекомендованными
упражнениями я к ней мог разве что во всенародные праздники. В
остальное время ее половая жизнь подозревалась и была под
вопросом, хоть приделывай к срамным органам потенциометр с
самописцем. Впрочем, я быстро оставил надежду ее
проконтролировать. Как-никак, первый разряд по кик-боксу у моей
супружницы, только пальцем тронь, сразу на моей морде отзовется.
Наконец, догадался я, что из меня писака и семейный человек, как
из говна пуля, а фамилия моя годится лишь для заборных надписей.
В самый первый раз сочинительство жизнь мне разрушило на
третьем году института. При расчете курсовой работы по всяким
кривошипам и шатунам я серьезно уклонился в сторону и навычислял
фуфла про гравитационные волны. Получилось у меня, что пока мы с
каким-нибудь кривошипно-шатунным механизмом на одной волне, то
сосуществуем вместе, а только на разных оказываемся, сразу друг
для друга рассыпаемся. Вот такова была моя лебединая песня в
сфере образования.
Но ничего, я свое "я" найду. И открою тогда собственное
охранное бюро или там булочную, или стану чистить южанам ботинки
на вокзале. Главное, что смогу в любой момент встать, взять свои
манатки и уйти в любом направлении. А пока что, изволь
двенадцать часов на стуле "отпахать", если это слово
уместно. Можно, конечно, журнал, насыщенный девками, полистать
или помозговать рекламный ролик, но разлитая по рубке
грусть-тоска словно переваривает меня. Через мониторы набрасываю
взгляд на вымоченные в желтом свете подходные дорожки, и глаза
киснут. Ни одна сволочь не пробежится, затаилась она и,
посмеиваясь золотящимся ртом, что-то планирует. Разве не
заинтригует воров хоромина, напичканная оборудованием, как
огурец семечками? фирм с компаниями тут, что мусора. Разве им не
понравится, что здание технопарка на этаком отшибе, на месте
бывшей гатчинской овощебазы, и долгими вечерами-ночами здесь
пусто, как в животе у жителя Бангладеш, в смысле, людей