"Илья Туричин. Весна сорок пятого (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Папа, - сказал он так тихо, что никто, кроме майора, не мог его
услышать. - Папа...


6

Поезд уходил в первом часу ночи, но Гертруда Иоганновна приехала на
вокзал часов в девять, нашла в переполненном зале ожидания освободившийся
угол скамейки, присела, положив на колени маленький чемоданчик, с такими
ходят спортсмены на тренировки, придерживая крышку указательным пальцем,
чтобы не открылась.
Кругом сидели пассажиры с чемоданами, баулами, мешками, корзинами,
узлами. Они с подозрением косились на худенькую женщину с легкой сединой в
светлых волосах, с хмурым отчужденным взглядом больших серых глаз. Такой
взгляд отбивает охоту перекинуться словом-другим. Да и одета женщина
странно, грубые солдатские сапоги и видавший виды ватник никак не строятся
с ярко-голубой тяжелого шелка юбкой. Впрочем, все за войну пообтрепались.
Да и вещичек у нее - кроха чемоданчик. Несолидно.
А если бы знали, что в чемоданчике всего-то пара белья, штопаные
чулки да красная коробочка с орденами!..
Никто не провожал Гертруду Иоганновну. Кто ж ее провожать будет, если
она в Москве одна-одинешенька? И никто не встретит ее в Гронске. Кто ж ее
будет встречать, если никто не ждет?
Вот и притащилась она на вокзал пораньше, деваться-то некуда!
День выдался суматошным. Решение ехать в Гронск пришло внезапно. То
ли озарение, то ли затмение. Верно, назревало оно подспудно, толкала к
нему теперешняя ее жизнь. Словно бы не нужна никому. Там, в Гронске, в
период оккупации было трудно, ох как трудно! Вспоминаешь - и не веришь!
Сама не веришь. А рассказать кому!.. Ведь в обнимку со смертью жила. Одно
слово неосторожное, неверный шаг - и конец! Но жила!.. А теперь?
Месяц на работу оформляли. Ей бы тогда и насторожиться! Месяц
приходила изо дня в день в отдел кадров к полной женщине, чью фамилию
никак не могла вспомнить. Встречала холодный взгляд за толстыми стеклами
очков. "Завтра, милочка. Все не так просто. У нас, между прочим, и
фронтовые бригады формируются".
Ждала терпеливо. Кончились продуктовые карточки, полученные в штабе
партизанского движения. Стукнуть бы кулаком по столу! А может, и верно все
не так просто? Проверяют. Проверят - и образуется.
В коридоре Управления цирками полно народу, приезжают, уезжают, стоят
в очередях в кассу, бегают из кабинета в кабинет с бумагами, собираются
группками, галдят, целуются встречаясь, целуются прощаясь. Расступаются
перед именитыми, пропускают без очереди: имя! Знакомых лиц почти нету. А и
встретишь - здравствуй и прощай. Смотрят удивленно. Словно она с неба
свалилась. И не расскажешь - где была три года, что делала. Да и
рассказывать не хочется, чтобы не насторожить немецким своим акцентом.
Надо было, когда в отдел кадров шла, ордена надеть. Постеснялась.
Неловко как-то напоказ, вот, мол, глядите, какая я!
Однажды в коридоре она натолкнулась на своего директора, Григория
Евсеевича Лесных. Так внезапно и неожиданно, что оба остановились.
- Гертруда! Живая! - наконец воскликнул директор, обнял ее и ткнулся