"Илья Туричин. Весна сорок пятого (Роман) " - читать интересную книгу автора

- В полк надо. Полк ждет, - сказал Петр с таким выражением словно, не
появись он сейчас же, немедленно в полку, пропадет полк.
- Дивизия отдыхает, - улыбнулся лейтенант. - Это мы с тобой работаем
не покладая рук. Слушай, Лужин, подполковник сказал, что ты был артистом в
цирке.
"Значит, не забыл подполковник, помнит, - подумал Петр. - Помнит, а
держит".
Лейтенант ждал ответа, но Петр молчал.
- Такое дело. Ребятишек надо как-то развлечь, развеселить их, что ли!
Ведь что они за свою кошмарную жизнь видели? Ничего. Побои, да голод да
шприцы. Да трубу эту дымящую. У них же детства нету. Они смеяться не
умеют... В общем, так, подполковник разрешил использовать тебя как
циркового артиста. Что ты можешь для детишек сделать?
Вопрос был настолько неожиданным, что Петр растерялся.
- В каком смысле?
- В прямом, Лужин. Ты каким артистом был?
- Вольтижером на лошади.
- На лошади? - огорчился лейтенант. - Где ж я тебе лошадь найду? Ведь
не всякая и сгодится?
- Не всякая.
- А еще что можешь? Акробатика, фокусы там или на проволоке плясать.
Я до войны бывал в цирке! Чудо, чудо! Может, ты клоуном можешь чего
изобразить?
Петр вдруг увидел Мимозу. Вот он идет между бараками в широченных
клетчатых штанах и тесном пиджачке. Носы длинных туфель загнуты вверх.
Сейчас он выйдет на солнечный свет и крикнет по-петушиному: "А вот и я!"
Лейтенант посмотрел в ту сторону, куда глядел Петр, ничего не увидел
и спросил удивленно:
- Ты чего?
Мимоза исчез, растворился в солнечных лучах.
- Я так сразу не могу, - сказал Петр. - Мне подготовиться надо.
Костюм какой-нибудь... А музыки у вас нету?
- Баян. Только баянист в госпитале. А долго тебе готовиться?
- Ну, хоть два-три дня. Я ж позабыл все!
- Вспомни, Лужин, вспомни! Детишки ведь!
Петра освободили от колки дров и предоставили самому себе.


5

Сивая лошадь не имела имени. Может, у нее и было когда-то имя, только
его никто не знал. Так же как никто не знал, откуда лошадь взялась в
лагере. Она откликалась и на сивку, и на Машку, и просто на лошадь. Она
отзывалась на человеческий голос и была очень спокойной и понятливой.
Но когда, коротко разбежавшись, Петр вскочил ногами на ее спину, она
удивленно дернула головой и, перестав жевать сено, покосилась на человека
круглыми глазами. Всякое довелось ей повидать за свою долгую трудную
жизнь: и телегу возила, и сани тащила, и верхом на нее садились. Но никто
не прыгал на спину. Нет, это не тяжело - подумаешь, парнишка на спину
вскочил! - но неожиданно и как-то непонятно. Сбросить, что ли? У парнишки