"Илья Туричин. Братья (Роман) " - читать интересную книгу авторасделала комплимент публике, стоя на борту машины.
Шар подвесили к потолку между тяжелых люстр. Когда вечером заскользили по стенам, по скатертям, по лицам, по потолку веселые цветные звезды, полковник фон Альтенграбов первым соизволил хлопнуть в ладоши. Звезды плыли медленно, а не метались, как лучи прожекторов в черном ночном небе, сотрясаемом гулом самолетов и пронзительным воем падающих бомб. Флич положил монету в карман и принялся сматывать легкие шелковые ленты. Что бы ни произошло вечером, все должно идти так, как всегда. Надо зарядить аппаратуру, подготовиться к выступлению. В дверях артистической появился штурмбанфюрер. Он проследил за пальцами Флича, ловко сматывающими ленту, внимательно осмотрел комнату. Подошел к клетке с петушком, присел на корточки и сунул палец между прутьев. Петух недовольно заворчал и вытянул шею. - Цыпльонок в табаке, - отчетливо произнес Гравес и усмехнулся. Флич сделал вид, что только сейчас заметил штурмбанфюрера, и встал. - Вы что-то сказали, господин штурмбанфюрер? - Нишего. Арбайтен зие. Работайте. Сегодня публикум быть доволен. - Так точно, господин штурмбанфюрер, - совсем по-военному ответил Флич. Гравес вышел, не притворив дверь. "Ходит, вынюхивает", - неприязненно подумал Флич, сел на стул и занялся своим делом. Вскоре появился дьякон Федорович, краснолицый от жары, злой, с потной всклокоченной бородой. Не здороваясь, он неприкаянно послонялся по комнате, остановился возле клетки с петушком. Спросил густым басом: - Клюешь?.. А человеку в буфет не войти. Понатыкали кругом эсэса, в Каждый раз он со смаком выделял слово "буфет". - Начальство большое приехало, - кротко пояснил Флич, особым способом складывая множество маленьких платочков. - А чихать!.. Флич, сотвори фокус, вынь откуда ни есть стаканчик. - Откуда? - засмеялся Флич. - А хоть откуда... Ну, жара... Организм горит, а загасить нечем. Нечто до Шанца дойти, так и там, верно, эсэсы, дьяволово отродье. - Ты думаешь? - спросил Флич, делая вид, что его это мало интересует, а спрашивает он исключительно для того, чтобы поддержать разговор. Федорович не успел ответить, вошла Гертруда Иоганновна. Лицо измученное, осунувшееся. Оба уставились на нее, не скрывая тревоги. - Что случилось, Гертруда? - спросил Флич. - Нишего. Для ровного счета, нишего. Доппель увез Пауля. - Как это увез? - брови Флича вздернулись. - В Германию. - Сукин сын! - пробасил Федорович. - Голубшик, - повернулась к нему Гертруда Иоганновна, - не пейте сегодня. Я вас прошу. - Да что вы, Гертруда Иоганновна, да у меня и наперстка не было. - Вот и хорошо. Не сердитесь, голубшик, я хочу поговорить с Флиш. Федорович насупился. - Понимаю, фрау, ухожу. Он с независимым видом зашагал к двери, вышел и плотно прикрыл ее за собой. |
|
|