"Илья Туричин. Братья (Роман) " - читать интересную книгу автора

сделала комплимент публике, стоя на борту машины.
Шар подвесили к потолку между тяжелых люстр. Когда вечером заскользили
по стенам, по скатертям, по лицам, по потолку веселые цветные звезды,
полковник фон Альтенграбов первым соизволил хлопнуть в ладоши. Звезды плыли
медленно, а не метались, как лучи прожекторов в черном ночном небе,
сотрясаемом гулом самолетов и пронзительным воем падающих бомб.
Флич положил монету в карман и принялся сматывать легкие шелковые
ленты. Что бы ни произошло вечером, все должно идти так, как всегда. Надо
зарядить аппаратуру, подготовиться к выступлению.
В дверях артистической появился штурмбанфюрер. Он проследил за пальцами
Флича, ловко сматывающими ленту, внимательно осмотрел комнату. Подошел к
клетке с петушком, присел на корточки и сунул палец между прутьев. Петух
недовольно заворчал и вытянул шею.
- Цыпльонок в табаке, - отчетливо произнес Гравес и усмехнулся.
Флич сделал вид, что только сейчас заметил штурмбанфюрера, и встал.
- Вы что-то сказали, господин штурмбанфюрер?
- Нишего. Арбайтен зие. Работайте. Сегодня публикум быть доволен.
- Так точно, господин штурмбанфюрер, - совсем по-военному ответил Флич.
Гравес вышел, не притворив дверь.
"Ходит, вынюхивает", - неприязненно подумал Флич, сел на стул и занялся
своим делом.
Вскоре появился дьякон Федорович, краснолицый от жары, злой, с потной
всклокоченной бородой. Не здороваясь, он неприкаянно послонялся по комнате,
остановился возле клетки с петушком. Спросил густым басом:
- Клюешь?.. А человеку в буфет не войти. Понатыкали кругом эсэса, в
буфет не пускают. Виданное ли дело? Православную душу от буфета отлучить. -
Каждый раз он со смаком выделял слово "буфет".
- Начальство большое приехало, - кротко пояснил Флич, особым способом
складывая множество маленьких платочков.
- А чихать!.. Флич, сотвори фокус, вынь откуда ни есть стаканчик.
- Откуда? - засмеялся Флич.
- А хоть откуда... Ну, жара... Организм горит, а загасить нечем. Нечто
до Шанца дойти, так и там, верно, эсэсы, дьяволово отродье.
- Ты думаешь? - спросил Флич, делая вид, что его это мало интересует, а
спрашивает он исключительно для того, чтобы поддержать разговор.
Федорович не успел ответить, вошла Гертруда Иоганновна. Лицо
измученное, осунувшееся. Оба уставились на нее, не скрывая тревоги.
- Что случилось, Гертруда? - спросил Флич.
- Нишего. Для ровного счета, нишего. Доппель увез Пауля.
- Как это увез? - брови Флича вздернулись.
- В Германию.
- Сукин сын! - пробасил Федорович.
- Голубшик, - повернулась к нему Гертруда Иоганновна, - не пейте
сегодня. Я вас прошу.
- Да что вы, Гертруда Иоганновна, да у меня и наперстка не было.
- Вот и хорошо. Не сердитесь, голубшик, я хочу поговорить с Флиш.
Федорович насупился.
- Понимаю, фрау, ухожу.
Он с независимым видом зашагал к двери, вышел и плотно прикрыл ее за
собой.