"Иван Сергеевич Тургенев. Часы" - читать интересную книгу автора

преступленья; я постоянно поводил головою сверху вниз, я хмурил брови, я
шептал: "Погодите!" Я грозил кому-то, я был зол, я был опасен... и я избегал
Давыда! Никто, ни даже он, не должен был иметь малейшее подозрение о том,
что я собирался совершить...
Буду действовать один - и один отвечать буду!
Медленно проволокся день... потом вечер... наконец, настала ночь. Я
ничего не делал, даже старался не шевелиться:
.как гвоздь, засела мне в голову одна мысль. За обедом отец, у которого
сердце было, как я сказал, отходчивое, да и совестно ему немножко стало
своей горячности-шестнадцатилетних мальчиков уже не бьют по щекам,- отец
попытался приласкать меня; но я отклонил его ласку не из злопамятства, как
он вообразил тогда, а просто я боялся расчувствоваться:
мне нужно было в целости сохранить весь пыл мести, весь закал
безвозвратного решения! Я лег очень рано; но, разумеется, не заснул и даже
глаз не закрыл, а, напротив, таращил их - хоть и натянул себе на голову
одеяло. Я не обдумывал заранее - как поступить; у меня не было никакого
плана; я ждал только, когда это наконец все затихнет в доме? Я принял одну
лишь меру: не снял чулков. Комната моей тетки находилась во втором этаже.
Надо было пройти столовую, переднюю, подняться по лестнице, пройти небольшой
коридорчик - а там... направо дверь!.. Не для чего было брать с собою огарок
или фонарик: в углу теткиной комнаты, пе-ред киотом, теплилась неугасимая
лампадка: я это знал. Стало быть, видно будет! Я продолжал лежать с
вытаращенными глазами, с раскрытым и засохшим ртом; кровь стучала у меня в
висках, в ушах, в горле, в спине, во всем теле! Я ждал... но словно бес
какой потешался надо мною: время шло... шло... а тишина не водворялась.
IX
Никогда, казалось мне, Давыд так поздно не засыпал... Давыд, молчаливый
Давыд даже заговаривал со мною! Никогда так долго в доме не стучали, не
ходили, не беседовали! "И о чем это они толкуют?-думалось мне,- не
наболтались с утра!" Наружные звуки тоже долго не прекращались: то собака
лаяла тонким упорным лаем; то пьяный мужик где-то все бурлил и не унимался;
то какие-то ворота все скрипели;
то тележонка на дряблых колесах ехала, ехала и никак проехать не
хотела! Впрочем, эти звуки не раздражали меня: напротив, я был им почему-то
рад! Они как будто отвлекали внимание. Но вот, кажется, наконец, все
угомонилось. Один лишь маятник наших старых часов сипло и важно щелкает в
столовой, да слышится мерное и протяжное, словно трудное дыхание спящих
людей. Я собираюсь приподняться... но вот опять что-то прошипело... потом
вдруг охнуло... что-то мягкое упало - и шепот разносится, шепот скользит по
стенам...
Или ничего этого нет-и только одно воображение меня дразнит?
Заглохло наконец все: стала самая сердцевина и темь и глушь ночи. Пора!
Заранее весь похолоделый, я сбрасываю одеяло, опускаю ноги на пол, встаю...
Шаг; другой... Я крадусь. Плюсны ног, словно чужие, тяжелые, переступают
слабо и неверно. Стой! что это за звук? Пилит кто где, или скребет... или
вздыхает? Я прислушиваюсь... по щекам перебегают мурашки, на глаза выступают
водянистые холодные слезы... Ничего!.. Я крадусь опять. Темно; но я знаю
дорогу. Вдруг я натыкаюсь на стул... Какой стук и как больно! Удар пришелся
прямо по голени... Замираю яа месте... Ну проснутся? А! была не была! Вдруг
является смелость и даже злость. Вперед! вперед! Вот уже и столовая