"Иван Сергеевич Тургенев. Бежин луг (Из цикла "Записки охотника")" - читать интересную книгу автора

Мальчики приутихли. Видно было, что слова Павла произвели на них
глубокое впечатление. Они стали укладываться перед огнем, как бы собираясь
спать.
- Что это? - спросил вдруг Костя, приподняв голову.
Павел прислушался.
- Это кулички летят, посвистывают.
- Куда ж они летят?
- А туда, где, говорят, зимы не бывает.
- А разве есть такая земля?
- Есть.
- Далеко?
- Далеко, далеко, за теплыми морями.
Костя вздохнул и закрыл глаза.
Уже более трех часов протекло с тех пор, как я присоседился к
мальчикам. Месяц взошел наконец; я его склонились к темному краю земли
многие звезды не тотчас заметил: так он был мал и узок. Эта безлунная ночь,
казалось, была все так же великолепна, как и прежде... Но уже, еще недавно
высоко стоявшие на небе; все совершенно затихло кругом, как обыкновенно
затихает все только к утру: все спало крепким, неподвижным, передрассветным
сном. В воздухе уже не так сильно пахло, - в нем снова как будто разливалась
сырость... Недолги летние ночи!.. Разговор мальчиков угасал вместе с
огнями... Собаки даже дремали; лошади, сколько я мог различить, при чуть
брезжущем, слабо льющемся свете звезд, тоже лежали, понурив головы...
Сладкое забытье напало на меня; оно перешло в дремоту.
Свежая струя пробежала по моему липу. Я открыл глаза: утро зачиналось.
Еще нигде не румянилась заря, но уже забелелось на востоке. Все стало видно,
хотя смутно видно, кругом. Бледно-серое небо светлело, холодело, синело;
звезды то мигали слабым светом, то исчезали; отсырела земля, запотели
листья, кое-где стали раздаваться живые звуки, голоса, и жидкий, ранний
ветерок уже пошел бродить и порхать над землею. Тело мое ответило ему
легкой, веселой дрожью. Я проворно встал и подошел к мальчикам. Они все
спали как убитые вокруг тлеющего костра; один Павел приподнялся до половины
и пристально поглядел на меня.
Я кивнул ему головой и пошел восвояси вдоль задымившейся реки. Не успел
я отойти двух верст, как уже полились кругом меня по широкому мокрому лугу,
и спереди, по зазеленевшимся холмам, от лесу до лесу, и сзади по длинной
пыльной дороге, по сверкающим, обагренным кустам, и по реке, стыдливо
синевшей из-под редеющего тумана, - полились сперва алые, потом красные,
золотые потоки молодого, горячего света... Все зашевелилось, проснулось,
запело, зашумело, заговорило. Всюду лучистыми алмазами зарделись крупные
капли росы; мне навстречу, чистые и ясные, словно тоже обмытые утренней
прохладой, принеслись звуки колокола, и вдруг мимо меня, погоняемый
знакомыми мальчиками, промчался отдохнувший табун...
Я, к сожалению, должен прибавить, что в том же году Павла не стало. Он
не утонул: он убился, упав с лошади. Жаль, славный был парень!