"Юрий Тупицын. Тонкие грани риска (Сборник "Фантастика 75-76")" - читать интересную книгу автора

Пожалуй, только сейчас, перед решительным шагом, который должен был
отдалить его от корабля и унести навстречу неведомому, Шегель понял всю
глубину риска, на который он решался. Чувство это было похоже на озноб, на
предлихорадочное состояние, готовое разрядиться бурным пароксизмом.
В который раз за время пребывания в космосе Шегель позавидовал
командиру. Как все ясно и просто Ларину! Риск, опасность - для него
обыденная будничная работа все равно что для Шегеля расчет какой-нибудь
элементарной плазменной ловушки. У Ларина и сердце бьется ровно, и ни один
мускул не дрогнет на лице. А что толкает на этот проклятый риск его,
Шегеля?
Конечно, служение науке - дело святое, без этого базиса он бы и дня не
засиделся в космосе. А какое удовлетворение, какое торжество охватывает
все твое существо, когда ты побеждаешь самого себя и шагаешь через порог,
возле которого топчутся в сомнении и страхе тысячи других людей! Перед
этим блекнет даже самый миг победы.
- Олег Орестович, готов?
Шегель вздрогнул, очнувшись от своих так не к месту пришедших в голову,
не относящихся к делу мыслей.
- Готов, - тенорком пропел он и шагнул вперед.
Шагнул в странный мир, в котором не было ни верха, ни низа, в котором
всюду, куда только мог взглянуть глаз, были звезды, звезды и звезды.
Правда, впечатление всеобъемлющей звездной пропасти скрадывалось сейчас
громадой астероида, которая тяжело вставала совсем рядом с кораблем.
Приходилось делать усилие, убеждая себя, что до него четыреста метров.
Отделившись от корабля, инженер сбалансировал скафандр, неторопливо
проверил снаряжение и сообщил:
- Все в порядке, я пошел.
- Слежу за тобой, - отозвался в телефонах голос Ларина, - желаю удачи.
Инженер дал двигателю скафандра малый ход. Раздался приглушенный свист
реактивной струи, и корпус "Микеши" медленно поплыл назад. Через пару
секунд Шегель вышел из тени корабля и окунулся в ослепительные потоки
солнечного света.
На прозрачном шлеме скафандра вспыхнули золотистые блики. Набрав
скорость четыре метра в секунду, инженер выключил двигатель и полетел по
инерции. Он почти не спускал глаз со счетчиков радиации. Ее уровень
возрастал, все быстрее обгоняя квадратичный закон, и это беспокоило его
больше всего. Но доза радиации внутри скафандра была небольшой, и до нормы
было еще далеко.
Изломанная поверхность астероида, искрящаяся отблесками света,
разрасталась, растягивалась перед глазами, закрывая собой звезды. "Микеша"
съеживался и становился игрушечным. На расстоянии десяти метров от
астероида Шегель включил двигатель на торможение. Тысячетонная масса
металла, разорванная глубокими трещинами, под свист реактивной струи
стеной валилась на него.
- Приземляюсь! - хрипловато сказал Шегель. Он волновался. Удары сердца
гулко отдавались в груди. Шегелю казалось, что Ларин должен их слышать, и
ему было стыдно своего волнения. Он вытянул ноги вперед и за мгновение до
касания подал в калоши скафандра электрический ток. Мощное магнитное поле
должно было помочь ему удержаться на астероиде.
А дальше все смешалось и перепуталось. Словно шмель, загудел зуммер,