"Юрий Тупицын. Тайна инженера Грейвса (Авт.сб. "Инопланетянин")" - читать интересную книгу автора

несомой влаги и сыпали на город мелкий и неожиданно теплый дождь. Дождь
дремотно-лениво стучал по листьям и все-таки ухитрялся сбивать некоторые
из них. Чаще всего это были не пожухлые, а тяжелые спелые листья,
украшенные индейским загаром. Они обламывались у самого основания черешка
и не плавали в воздухе, как это полагается уважающим себя осенним листьям,
а беспорядочно валились вниз, и дождь равнодушно и деловито принимался
вколачивать их в промытый асфальт.
Уже шестой день Рене Хойл болтался в Париже, ведя жизнь
бездельника-туриста. Дело неожиданно застопорилось, хотя начало было
весьма удачным. Воспользовавшись телефоном, который ему дал Бенгт Серлин,
Рене без труда связался с Марселем Шербье и договорился с ним о встрече.
Шербье был пышущим здоровьем сорокалетним холостяком. Квартира у него была
совсем не по-холостяцки ухоженной, обставлена не крикливо, но с комфортом
и большим вкусом. Шербье, типичный пикник - низкорослый, плотный,
розовощекий, с большой сияющей лысиной во всю голову, - не переставая ни
на секунду болтать, сноровисто сварил крепкий кофе и подал его к столу
вместе с холодной водой.
С Бенгтом Серлином Шербье познакомился совершенно случайно, они
оказались соседями в авиалайнере, летевшем в Нью-Йорк. Бенгт летел в Штаты
на шахматный турнир, а Шербье - по делам, связанным с компьютерной
техникой и машинным программированием. Конечно же, Марсель, утомленный
однообразием трансокеанского перелета, не выдержал и быстро втянул Серлина
в оживленный разговор. Он очень удивился и обрадовался, узнав, что летит
вместе с известным гроссмейстером, пожелал ему блистательных успехов в
турнире, расспрашивал о заработках, о турнирной обстановке и вообще о
шахматном житье-бытье. Бенгт рассказал ему несколько анекдотов и
совершенно правдивых историй о чудачествах известных шахматистов. Шербье
хохотал и в ответ угостил Серлина анекдотами из сферы кибернетики и
ученого мира.
В общем, они легко сошлись и весело и незаметно провели утомительные
часы перелета. Но Серлин заметил, что Марсель нет-нет да и посматривал на
него с каким-то странным, хитроватым выражением. Датчанину это в конце
концов надоело, и со свойственной ему прямотой он поинтересовался - с
какой стати его разглядывают, точно манекенщицу или музейный экспонат.
- Боже мой! Да я музеи терпеть не могу, а на манекенщиц, вы уж мне
поверьте, смотрю совсем другими глазами. - Шербье обезоруживающе
рассмеялся и покачал головой. - До чего же обидчивы шахматисты! Дело в
том, что я тоже некоторое время занимался шахматами.
Серлин привык к такого рода признаниям и последующим просьбам сыграть
хоть одну-единственную партию, поэтому без всякого интереса, лишь из
вежливости спросил:
- И как? Успешно?
Шербье махнул короткой полной рукой:
- Вы знаете, что такое фортран, Бенгт?
- Вино?
Марсель затрясся от смеха.
- Минеральная вода?
Шербье замотал головой.
- Не гадайте, - сказал он, преодолевая смех. - Это либо знают, либо уж
не знают. Фортран - это один из наиболее перспективных машинных языков,