"Еран Тунстрем. Сияние (Роман) " - читать интересную книгу автора

Кухня. Стоит лишь зажмурить глаза.
Я не помню, на каком языке говорит Мордекай Катценштейн, но помню его
голос: странно ломкий, иногда пискливый, иногда низкий, густой, что-то
внутри его безнадежно треснуло, слушаешь - и сам хрипнешь.
- Обратите внимание, - говорит он на всех языках, - на слово "sanft" в
стихотворении Клаудиуса*. "Sollst sanft in meinen Armen schlafen". По-моему,
это ключ к всему музыкальному миру Шуберта. Смерть говорит девушке:

Gib deine Hand, du schon und zart Gebild!
Bin Freund und komme nicht zu strafen.
Sei guten Muts! Ich bin nicht wild,
Sollst sanft in meinen Armen schlafen!

* Клаудиус Матгиас (1740-1815) - немецкий поэт; его стихотворение
"Смерть и девушка" положено на музыку Францем Шубертом.

Отец глубоко вздыхает, скрипка лежит у него на коленях. Свейдн,
обладатель самых больших ушей и самой лысой макушки во всей Исландии, сидит
выпрямившись, с непроницаемым видом, свой инструмент он держит у подбородка,
готовый начать в любую минуту, словесные рассуждения его не трогают.

Что так дрожишь, пленительный цветок?
Пришел утешить, не карать я,
Доверься мне! Я не жесток,
Навеют кроткий сон мои объятья*.

* Перевод А. Карельского.

Стоит лишь зажмурить глаза, и я вижу в нашей кухне все струнные
квартеты, трио и прочие созвездия, ведь после концертов отец приглашал
именитых гостей к нам, на музыкальный эпилог. Там, под моими веками,
восседают Джульярдский квартет, Куартетто Итальяно и многие другие. Огромные
хлебы, множество сыров и вин. Лица сменяют друг друга в отблесках роскошной
дровяной плиты, привезенной из Норвегии.
По-моему, я прослушал всю камерную музыку, какую только возможно, от
первого настоящего квартета - соч. 33 Гайдна, - с которого начинается
венский классицизм, до "Музыки ночи" Бартока и "Интимных писем" Яначека, я
слышу их снова и снова и воочию вижу дивное мгновение, когда музыканты
сосредоточиваются, умолкают, внимательно смотрят друг на друга, а затем на
удивление слаженно подносят смычки к струнам.
Тогда я тихонько крадусь к окну, выходящему на Скальдастигюр, и
осторожно приоткрываю его.

* * *

Частью моего воспитания были и наши с отцом походы на Луну. Возможно,
это входило в его великий агапический план, согласно которому я должен
увидеть всё. Иначе с какой бы стати на столе оказался экземпляр научного
иллюстрированного журнала с такими потрясающими фотографиями Луны, что у
меня невольно вырвалось: