"Худайберды Тухтабаев. Конец Желтого Дива" - читать интересную книгу автора

пытался всячески успокоить. Говорил, что работа у нас нелегкая, врагов
много. Они изо всех сил стараются очернить нас, лишить воли, заставить
сложить оружие.
- Не расстраивайся, - подытожил он. - Все образуется.
Легко сказать: "Все образуется". А каково мне? Ведь вон как обвинили ни
за что, ни про что! И во сне не видывал я таких штук, и на тебе - взяточник,
дебошир, хулиган! Ох, этот "бедненький, разнесчастный" директоришка Аббасов
Адыл, Адыл-баттал[2]. Как плакался, а?! Как ловко подвел меня к яме и как
ловко столкнул в нее! Теперь ведь никто ни за что не поверит, что я честный
человек!
Мне захотелось сию же минуту подкатить к кафе "Одно удовольствие",
выволочь этого "разнесчастного" директора на улицу и всенародно отколотить.
Поразмыслив, однако, признал, что так не годится. Опять сам буду во
всем виноват.
А что, если выследить его и тюкнуть по башке камнем где-нибудь в
безлюдном месте?.. Ну вот, совсем, кажется, с ума начал сходить: милиционер
подготавливает преступление!..
Ах, где ты, моя Волшебная шапочка, дорогая моя советница и помощница,
как мне тебя не хватает! Будь ты со мной, не свалилось бы на мою голову
столько бед!
...Десять дней я приходил в отделение, отбывал там семь рабочих часов,
шел домой, - никаких заданий мне не давали. Казнь да и только! На
одиннадцатый день собрались в кабинете Али Усмановича для рассмотрения моего
дела. Насколько я понял, "разнесчастный" директор написал жалобу в
Министерство, где обвинял ОБХСС в "покрывательстве хулигана и взяточника -
сержанта милиции Хашимджана Кузыева".
Естественно, прибыла комиссия.
Вначале выслушали меня. Я рассказал все как было. Но мне показалось,
что моим словам никто не поверил. Председатель комиссии вроде даже
позевывал. Потом слово дали Аббасову и тем двум поварам. Ого-го, вы бы
видели, как они красиво говорили! Никогда не думал, что человеческий язык
способен говорить так трогательно и так возмущенно! Обвиняя меня во всех
смертных грехах, Адыл Аббасов раза два даже всплакнул. Глядя на него, мне и
самому захотелось заплакать! Потом "потерпевших" попросили выйти - их миссия
закончилась.
Поступило два предложения. По первому предлагалось привлечь меня к
уголовной ответственности по статье сто сорок четвертой Уголовного кодекса
республики за взяточничество и использование служебного положения в
корыстных целях. Второе предложение: учитывая мою молодость и совершение
подобного преступления впервые, ограничиться освобождением от работы в
органах милиции.
- Ставлю на голосование, - объявил полковник Усманов.
- Подождите-ка, - встал Салимджан-ака. - Дайте мне тоже сказать. Мы
боремся с преступниками, мы боремся с хулиганами... Работа у нас опасная, и
мы неплохо справляемся с ней. Однако далеко не всегда и не вовремя умеем мы
распознать ложь и клевету. Мне кажется, в данном случае тоже проявляем
определенную слепоту и глухоту. В деле Хашимджана Кузыева я чувствую
уверенную, мастерскую руку опытного клеветника. В последние дни я попытался
установить кое-какие факты и вот что мне удалось узнать. За два года в
вышестоящие организации поступило двадцать жалоб на вопиющие безобразия в