"Владимир Борисович Туболев. Одиночный полет " - читать интересную книгу автора

Гул моторов сливается с воем воздушного потока в кабине. Во рту
сладковатый, приторный вкус крови. Удары сердца кажутся оглушительными, оно
готово выскочить из груди. Мир стал ограниченным, он весь из боли и черноты.
Машина, которая всегда давала ощущение необъятности пространства, сейчас
сжала его до размеров детской игрушки. Мир - это ручки штурвала. Только они
одни и существуют. А может, даже их нет, потому что все чаще наступают
провалы, когда пилот не ощущает их ребристой поверхности.
С первого дня войны в каждом вылете рядом с пилотом шла смерть. Но он
не думал об этом. Когда управляешь такой совершенной и сложной машиной, как
самолет, невольно появляется иллюзия, что ты все можешь, что только от тебя,
от твоего умения, твоей воли зависит победа и жизнь. Чуткая, быстроходная и
грозная машина послушно выполняет малейшее желание пилота, стремительно
ввинчивается в небо или кометой несется к земле, Да разве можно, управляя
таким чудом, поверить, что тебя собьют? Пока тебя обнаружат, пока
прицелятся, пока дадут залп, ты уже обнаружил противника, прицелился,
обрушил ему на голову бомбовый груз, прошил ливнем пуль и снарядов и растаял
в небе. Кроме того, за эти полчаса - час ты проделал столько эволюций,
выполнил такой объем физической, умственной и нервной работы, с которым
простой смертный в обыкновенных условиях управился бы разве что за неделю. И
у тебя не было воз- можности не только подумать о том, что тебя могут
покалечить или убить, но даже соотнести все происходящее с собой.
Великолепная машина - боевой самолет! Даже если бы конструкторы
специально поставили перед собой задачу создать нечто, превращающее человека
в героя, они не смогли бы выдумать ничего лучшего. Военный самолет начинен
таким количеством приборов, агрегатов, систем управления, что на мысли о
чем-нибудь другом, кроме них, у летчика не остается ни одной свободной
секунды. Каждое мгновение он должен держать в центре внимании минимум
десяток приборов, решать по крайней мере шесть-семь задач и делать десяток
движений. Это - в спокойном полете. Во время боя интенсивность работы
возрастает раз в пятнадцать...
Зато когда пилот оказывается вдали от опасности, на земле, и
вспоминает, что ему пришлось пережить в воздухе, он порой с ужасом думает о
том, что через несколько часов все это предстоит повторить сначала. Так было
с капитаном Добрушем. И все же, если бы он во всем этом не участвовал, он
чувствовал бы себя самым несчастным человеком на земле. Он не находил себе
места, когда его отстранили от полетов и решался вопрос о его летной
пригодности. Когда он добился перевода в бомбардировочный полк, он был
счастлив, потому что не мог оставаться в стороне, в то время как враг топтал
его землю.
Он понимал всю опасность полета на Кенигсберг, но, после того как было
решено, что этот вылет сделает именно он, Добруш был бы убит, если бы
задание вдруг отменили. И не потому, что в случае успеха его ожидали
почести, вовсе нет. Награды - а он был награжден двумя орденами - капитан
Добруш принимал со сложным чувством радости и стыда. Радости за то, что в
меру своих сил помог громить врага, и стыда, что это была как бы оплата
того, за что платить никак не полагается. Это все равно что взять плату с
человека, которого только что полумертвым вытащил из воды.
Успешный полет на Кенигсберг - это уверенность в разгроме врага, это
предвестник победы. Вот что означал этот полет для капитана Добруша.
Стремление во что бы то ни стало выполнить задание настолько овладело