"Н.Цырлин. По поводу майского снега " - читать интересную книгу автора

23.III.79

С утра сегодня шел дождь. Снег, до сих пор не растаявший, шипел, как
ненастроенный телевизор. На улицах везде лед под слоем воды и автобусы ходят
фигово. По этой причине слегка припоздал на "дополнительные виды". Там брали
с присутствующих "подписки о неразглашении": начали проходить секретные
темы. (Но сегодня, в общем, та же фигня, что и раньше.) В подписке
говорилось не только о "неразглашении сведений", но и про "контакты с
иностранцами", "ограничения в выезде за границу" и о запрете посещать
иностранные посольства. Никогда у меня раньше не возникало побуждения ходить
по посольствам, а теперь думаю, что это было бы неплохо: идти по улице,
залитой солнцем, заворачивать по дороге в каждое встретившееся мне
посольство и в каждом посольстве пропускать по рюмочке. (8)
Когда я возвращался домой, дождя уже не было, но день оставался все
таким же сырым. Снег уже явно тает: сугробы покрылись черной чешуей и на их
поверхность вылезли бумажки, окурки и прочая дрянь. На дорогах всюду лужи
среди ледяных ухабов и из-под автобусов хлещут мутные потоки воды,
напоминающие огромные стрекозиные крылья.
Дома часа полтора лежал в ванне и читал "Литературную газету". Под
конец закружилась голова: видимо, надышался хлором, который весной, когда
вода в реках грязная, добавляют в водопровод в огромных количествах.
В газете была статья о советском художнике, который поехал в качестве
туриста во Францию и остался там насовсем. Стремясь заработать на жизнь, он
начал клевещать. Утверждал, в частности, будто советских туристов перед
поездкой в капиталистические страны заставляют заучивать ответы на возможные
вопросы иностранцев, а тех, кто не может заучить, исключают из числа
туристов. "Кто из здравомыслящих людей может поверить?" (9)
(Недавно слушал корейскую передачу про "воспитание и перевоспитание
народа". Затем передали песню под названием, я балдею, "объятия любимой
партии".) (10)
Но клеветой он долго прокормиться не смог. Вскоре стал безработным и
наркоманом, писал родственникам, оставшимся в СССР, патриотические письма, а
после выбросился из окна.
Статья называется "Участь изменника". "Кто же такой этот презренный
изменник? Как он докатился до тягчайшего преступления перед народом?" Вот
этого я как-то не очень понимаю. Поезда он, что ли, под откос пускал по
заданию гестапо? (Хотя одна восторженная девочка написала в журнал "Юность"
письмо, где обвиняет в измене даже граждан, совершенно легально уезжающих в
Израиль. Вопрос ставит ребром: "Они просятся назад, потому что в Израиле
плохо. А если бы там было хорошо?!")
Нет, я согласен с тем, что понятия мои в корне ошибочные, но меня
сейчас интересует не то, ошибочные они или нет, а сама проблема. Ну вот я,
вроде как, тоже - народ. Выходит - это и передо мной преступление? Причем
именно "тягчайшее" - т.е. более опасное для меня, если бы этот художник
ограбил меня или зарезал? Нет, наверное, я - это никакой не народ, и вы,
граждане, соответственно, тоже не народ... Тогда вообще непонятно, кто такой
этот таинственный народ и из кого он состоит.
-